— Нет…

— Странно это все. Вот так упасть…

— Поскользнулась она, Вайд. Ты же знаешь, какие на улицах иногда ручьи, а Эва уставшая была.

— Откуда вы знаете, что уставшая? Она ведь ничего не помнит.

— Она всегда уставшая. Чуть рассвет, а Эва уже в храм идет: надо ж воды с самого утра принести, согреть ее, приготовить каши на больных, накормить их, горшки выплеснуть, прибраться, постирать выпачканные рубашки и простыни, сено в лежанках сменить, вымести пол, разобрать одежду, которые благородные каэрины отдают бедным, заштопать, если надо, полотна прокипятить, на рынок сходить за травами для настоек. А иногда и с младенчиком новорожденным посидеть надо, если родившая сама не может из-за горячки. А еще на платках храмовых узоры обережные вышить…

Еве аж дурно стало, когда она представила объем работы, который выполняли руки, которые теперь принадлежат ей.

— …Так что уставшая была, — закончила Гриди. — Поскользнулась, упала и в Блуку; там уклон.

— Да не такой уж, — протянул Вайд.

— Ты мне что всучить хочешь? — рассердилась Гриди. — Что кто-то на девочку нашу руку поднял?

— Тетя Гри, я лишь…

— Помолчи! Это хочешь сказать? Что напали на Эву? Не было этого! Там людей много было; нам жрицы сказали, что это просто случайность. И кстати, Вайд Тмерри, хоть ты и стражник, а тоже под богами ходишь, а тин нынче светлый, и Мира Милостивая одаривает тех, кто заслужил. И то, что случилось – не просто так! Богиня все видит! То, что должно быть исправлено, исправит, то, что нужно стереть – сотрет… Смекаешь?

«Браво, так его», — подумала Ева; еще и чайник засвистел.

Но Гриди сама встала и, все еще сердито пыхтя, сняла его с огня, начала кружками греметь.

Вайд посмотрел на Эву.

— Если кто и ударил меня, — проговорила она застенчиво, — то я на этого человека зла не держу.

Капитан усмехнулся про себя: да, да, всем в округе известно, что старшая из девиц Лэндвик ни на кого зла не держит – прирожденная жрица, светоч доброты и прощения. Но вполне может быть так, что увидела она что-то, не предназначавшееся для ее глаз, и ее решили убрать. Причем не исключено, что решили это другие жрицы.

Однако Вайд свои опасения женщинам говорить не стал; лучше об этом с Брокком потолковать да предупредить, чтобы ухо держал востро и одну Эву никуда не пускал. Хотя бы первое время.

— Вы правы, тетя Гри, тин светлый, и я перегнул. Можно мне еще пирога? — очаровательно улыбнувшись, попросил Вайд.

— Бери, конечно, — сразу же оттаяла та. — Я тебе еще с собой заверну, а то ходишь, небось, голодный. Капитан уже, надо же! — покачала она головой.

Ева тоже улыбнулась, сделала вид, что смущается, а сама продолжила следить за мужчиной из-под опущенных ресниц. Ливви ее подозревает, теперь и этот симпатяга… Ох, и непросто это будет – жить в теле Эвы Лэндвик.

4. Глава 4

Эва вся извелась, пока Вайд Тмерри, капитан стражи, был у Лэндвиков – хотя был он, в сущности, недолго. Так, поел пирога, задал несколько вопросов да ушел, когда Гриди, не сдержавшись, пожаловалась, что Ливви связалась с каким-то прощелыгой и из дома ушла.

— Ты знаешь, муженек у меня терпеливый, — сказала женщина, — но если довести, мало не покажется. Он ведь запер ее, Лив-то, и окна как-то мудрено закрыл, так что не выбраться было, но вертопрашка наша хитра на выдумки, вот и выпорхнула… Боюсь я, Вайд, как бы беды не случилось.

— Когда Ливви ушла? — спросил капитан.

— Утром, — взволнованно ответила Гриди, — мы ненадолго вышли, чтобы Эва ноги размяла, а когда вернулись – нету негодяйки! Брокк аж побелел весь, да ушел сразу…