Я похлопал напарника по плечу:

– По-моему, дружище, они не сестры.

– Не, не, ты послушай, – промямлил Куинн, обнимая брюнетку и тыча пальцем ей в лицо. – Это Бед[3]. Прикольно, а? – Он состроил многозначительную мину.

Девица стукнула его в грудь:

– Меня зовут Деб, засранец.

Чуть не рухнув на пол, Куинн потер пострадавшее место так, будто получил сокрушительный удар.

– Красивая, правда? А эта, – он махнул рукой, указывая на Эйвери, – с севера.

– Да нет, ее зовут – Эйвери, ни с какого она не с севера, – возмутился я. – Просто имя. Мы знакомы по работе, помнишь? – При виде его озадаченной физиономии я не выдержал и рассмеялся.

– Я ей не нравлюсь. Можешь себе такое представить?

– Запросто. – Я закинул руку Куинна себе на плечи и оттащил его от Деб. – Пойдем, дружище. Думаю, нам пора домой.

– Но я хочу потусоваться с этими близняшками…

– По-моему, они от тебя слегка устали.

Я подмигнул Эйвери, она одобрительно улыбнулась.

– Но я должен угостить тебя пивом… – простонал Куинн.

– Это да, но сейчас нам лучше пойти ко мне. Будешь спать на кухонном полу, где Декс делает лужи.

Я помог напарнику выбраться на улицу, и он прислонился к облицованной кирпичом стене, глотая свежий воздух.

– Здесь так душно… – Он дернул воротник голубой рубашки поло, растянув ткань. – Кажется, меня тошнит.

– Так тебе и надо.

Дверь бара заскрипела, и я обернулся.

– Давай ему побольше воды, и пускай съест банан или что-нибудь в этом роде, – улыбнулась Эйвери, заправив за ухо прядь волос. – Да, и… спасибо, что так лихо с ним управился.

Я засунул руки в карманы джинсов:

– Вообще-то, это нетипичное для него состояние.

Повернув голову, я увидел, как Куинн согнулся пополам в безрезультатном позыве к рвоте. Рубашка валялась рядом на асфальте.

– Надеюсь. Иначе было бы жалко его маму.

– Он рассказывал вам про свою мать?

– Хотел, чтобы мы переспали с ним в обмен на ее пирог. – Эйвери прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться. – Оригинальная тактика.

– Завтра я скажу ему, что вы под впечатлением. А сейчас надо бы звякнуть его мамаше.

Я моргнул, Эйвери уставилась в пространство между нами. Разговор заглох, и я стал думать, что бы еще сказать, пока Куинн пытается опорожнить желудок. В такой ситуации трудновато продолжать светскую беседу.

– Ладно, заберу его к себе домой, – наконец проговорил я, потирая шею, а про себя подумал: «Завтра утром ему мало не покажется».

– Еще раз спасибо.

Эйвери открыла дверь и шмыгнула обратно в бар, где ее ждала подруга.

– Идем! – Я поднял Куинна и закинул его рубашку себе на плечо.

Мы поплелись по темной улице к моему дому. Ночь обещала быть долгой.

– Давай-ка по порядку. – Деб стояла возле своего шкафчика в одной медицинской блузе и полосатых носках едкой расцветки. – Он достает тебя из горящей машины…

– Машина не горела, – невозмутимо поправила я.

– Ладно. Он звонит своим дружкам-парамедикам, вытаскивает тебя и несет, пристроив твою головку на свое мускулистое плечо и обнюхивая твои трусики допотопного фасона.

Я с отвращением покачала головой:

– Они-то тут при чем?

Деб недоумевающе на меня уставилась:

– Мы ведь говорим о парамедике Мак-Бабнике, верно? Он мог снять с тебя трусики, чтобы сделать из них кровоостанавливающий жгут, как этот сексуальный Мак-Гайвер[4].

Я выдохнула:

– Мак-Бабник – отвратительное прозвище.

– Ты смеялась, когда услышала его от меня в первый раз. А теперь заняла оборонительную позицию. Дело плохо.

Она сунула свой кед, перепачканный в дерьме, в полиэтиленовый пакет, туго его завязала и бросила в шкафчик с грохотом