— Как могло так показаться? — чуть резковато спросила она.

— Я не знаю, бывает такое. Ты же тоже многое пережила, и всё это вместе с Андреем. А тут вдруг он уехал, и… и я не знаю… твоя психика могла так отреагировать на его отсутствие, что воспроизвела его голос.

— У меня в голове? Я уже слышу голоса? — Вика попыталась встать с земли.

— Не знаю, — Маша, кажется, растерялась и очень сильно усомнилась в своих способностях, — давай пока не будем думать об этом. Просто для начала успокоимся. Ты как, можешь идти? Вся дрожишь.

Вика затолкала погасший смартфон в сумку и потёрла ладонями лицо.

— Господи, теперь, кажется, и я схожу с ума.

— Пойдём, — Маша приобняла её, как только они поднялись на ноги, глянула на экран своего телефона с открытой картой местности, — нам вон туда, тут короткий путь на выход к детской площадке в конце нашей улицы. Ты, главное, не придумывай ничего лишнего. Никто ни с чего не сошёл. Ни с ума, ни с чего-то другого. Это просто стресс.

Что-то хрустнуло за их спинами в лесу, и они обе обернулись, но никого не увидели.

— Тут и зверьё всякое может водиться, может это просто белочка или лисичка, — продолжала успокаивать её и себя заодно Маша, выводя в сторону, наполненного дневной жизнью района.

— Звучит всё равно безумно, — вздохнула Вика.

— Пойдём домой, хватит с нас прогулок на сегодня. Давай лучше ромашки заварим или суши закажем, посмотрим какой-нибудь нудный сериальчик, чтобы нервы успокоить…

— Маш? — через пару десятков метров и несколько минут её успокоительного бормотания обратилась к подруге Вика, — зачем ему МРТ?

Впереди и вправду забрезжил просвет между деревьями, что означало, что Вика бегала по лесу практически перед домом и не могла найти дорогу.

— Это стандартное обследование, ничего необычного. Нужно убедиться, что психические проблемы не вызваны физическими факторами, нарушением работы гипофиза или гипоталамуса, патологиями сосудов, что нет никаких опухолей или отёков в мозгу. У него ведь были и черепно-мозговые травмы недавно, да? Гипоксия.

— Сотрясение было, — кивнула Вика, глядя под ноги и стараясь не упасть через торчащие из земли корни. — и гипоксия тоже, когда баллон с воздухом закончился на том пожаре и он… — перед глазами Вики с болезненной контрастностью всплыла картина у горящего склада, когда Андрея, лежащего на грязной затоптанной траве, пытаются реанимировать два фельдшера, давят на его грудь, вдувают в него воздух, но всё безуспешно. Земля пошатнулась под ногами, но она всё же добавила, — когда он чуть не умер.

— Ну, вот проверят, поищут, убедятся, что всё хорошо и можно быть спокойными. — Продолжала бодриться Маша, понимая, что за мысли могут крутиться сейчас в голове у Вики. — Потом возьмут у него пару литров крови на анализы гормонов, адреналина, дофамина, кортизола и прочего, сделают электроэнцефалограмму, ЭКГ…

— Серьёзно? Так много всего? — Вика понимала, что Маша сейчас и сама немного распсиховалась и поэтому из неё лезет профессиональное всезнайство, но что-то список обследований не успокаивал Вику, а лишь сильней заставлял нервничать. Ей никто не объяснял, что за «лечение» предстоит Андрею и тем более зачем такое обширное обследование.

— Только не нервничай! — Маша остановилась перед ней, подняв руки, — это всё стандартная рутина! Это не значит, что у него обязательно что-то найдут. Скорей всего, всё будет в порядке, но для очистки совести врачей проведут все анализы и исследования, что только возможны. И вообще, я почти уверена, что на этом настоял Разумов, который включил свою паранойю на полную мощность, а бедному Андрею придётся за это отдуваться. Может, он ему мстит так за всё, что пришлось пережить, все эти ночные подъёмы и стресс.