Торговали на перроне и пивом (жигулёвское в тёмно-коричневых бутылках со знакомой наклейкой на горлышке), но тут пришлось ограничиться тяжким вздохом и парой бутылок «Буратино». Слава богу, моя сомнительная репутация не успела просочиться из школы во Дворец – а раз так, то не стоит и начинать. Пусть полагают, что я воспитанный школьник из интеллигентной семьи, увлечённый, как и все, собравшиеся в этом вагоне поезда «Москва-Симферополь», освоением космоса. Последнее, кстати, верно – увлечён, а как же, не меньше иных прочих. Правда, на свой манер – но это уже, как говорится, детали…

Насколько я мог припомнить, в школе, в дальних поездках, мы всегда брали билеты в плацкартные вагоны. И дело даже не в уменьшении нагрузки на родительские кошельки, просто взрослым, сопровождающим шумный детский коллектив, куда проще следить за порядком именно в плацкарте – иди себе по коридору и обозревай подопечных, никаких закрытых дверей, за которыми много что может твориться, включая распитие упомянутого «Жигулёвского», купленного у несознательных вокзальных торговок.

Но на этот раз непреложное правило было нарушено – возможно, из-за того, что вместе с нами из Москвы в Крым на том же поезде отправлялось некоторое количество иностранных участников «космических смен», и организаторы не захотели ударить перед ними в грязь лицом. Так или иначе, в распоряжении трёх десятков победителей конкурсов фантпроектов из разных стран (с нами ехали трое американцев, двое французов и японец), а так же пятерых вожатых-сопровождающих оказался купейный вагон на тридцать шесть спальных мест – невиданная роскошь! Я, будучи опытным железнодорожным путешественником, застолбил себе место поближе к купе проводников, и занял нижнее, дальнее по ходу, место. Соседи не спорили – они (как и мы в своё время) были уверены, что верхние места это самое лучшее, что можно придумать. Я не стал их разубеждать – закинул рюкзак (от чемодана, который пытались навязать мне родители, я отказался категорически) в узкий отсек над дверью, раскатал на сиденье матрац и уселся у окна. Поезд отправлялся с Курского вокзала столицы – в более поздние, недобрые времена в Крым приходилось ездить с Казанского, дальним, кружным путём через Воронеж, Ростов и Тамань, пересекая Керченский пролив по Крымскому мосту. Здесь же первая остановка была, как и полагается, в Туле, часа через два с половиной после отправления поезда из Москвы. К тому времени «космическая» братия успела поделить места, рассовать по полкам сумки с чемоданами, и на скорую руку перезнакомиться.

Всего здесь из Дворца семь человек – трое наших, «космонавтов», трое «юных астрономов» и ещё один из «лётчиков». Официально их кружок в конкурсе космических проектов не участвовал, однако то ли трое, то ли четверо, присоединились к нему в инициативном порядке – вот победителю и выделили одно из мест. Москвичей в вагоне вообще хватает: кроме нас семерых ещё одиннадцать человек, из районных Домов Пионеров, школьных астрономических кружков и детских клубов при «профильных» организациях, вроде Института Космических Исследований при Академии наук.

Остальные – из разных, по большей части, не самых крупных городов, плюс пятеро «варяжских гостей». В соседнем с нами купе расположились четверо представителей славного города Калуги, и не успели мы отъехать от Москвы хотя бы на полчаса, оттуда донесся звон гитары и что-то бодро-романтичное, исполняемое мальчишечьими и девчоночьими голосами. Наши оживились, и по одному потянулись на звуки веселья. Я выдержал характер и отправился последним, прихватив с собой бутылку газировки и синюю, с изображениями полицейских-лимончиков с саблями банку засахаренных цитрусовых долек – её мама в последний момент засунула в рюкзак, и я уже предвкушал, как устроюсь на полке и откупорю любимое лакомство. Но – не идти же в гости с пустыми руками? Так что я, прихватив вдобавок к «долькам» ещё и пачку печенья «Юбилейное», покинул купе.