Именно поэтому с помощью на орбиту отправлялись не просто контейнеры с грузом и пассажирами, а полноценные космические корабли – в советском варианте это были проверенные «Союзы», несколько доработанные под новые задачи. «Космический батут» забрасывал корабль на орбиту, расположенную несколько выше орбиты станции. При старте кораблю придавалось ускорение при помощи блока твердотопливных ускорителей, так что «горизонт событий» он проходил с некоторой скоростью, далеко, впрочем, не дотягивавшей до значения первой космической или так называемой «круговой» скорости. Этого требовало удобство дальнейшего маневрирования, но ни в коем случае не являлось обязательным – как объяснил студентам Геннадий Борисович, на стартовом столе имелось мощное гидравлическое устройство, способное при необходимости просто подбросить «полезный груз» на пару десятков метров вверх, сквозь «горизонт событий».

– …Оказавшись на орбите, корабль начинает снижаться, – объяснял он, вычерчивая на доске меловые кривые траектории корабля и орбитальной станции, и выписывая рядом с ними столбики цифр, означающие характеристики орбиты, вроде большой полуоси, склонения, аргументов перицентра и долготы восходящего узла. – При этом он разгоняется ещё сильнее, включаются маневровые двигатели, корректирующие полёт и обеспечивающие дальнейший разгон до… кто напомнит, до какой величины?

– Семь и девять десятых километра в секунду! – торопливо отозвался Димка. – Первая космическая скорость, определяемая при помощи…

– Не сомневаюсь, что вы это знаете, юноша, хотя на вашем факультете и не изучают небесную механику. – прервал его инженер – Впрочем, если мне память не изменяет, это входит в школьный курс физики, и я рад, что вы его не забыли. Так или иначе, вы… простите, запамятовал?..

– Ветров Дмитрий, группа Ф-1-70 – торопливо ответил Димка.

– Да, конечно, простите мою забывчивость… Так вот, Дмитрий, вы совершенно правы: набрав эту скорость, корабль ещё раз корректирует параметры орбиты. Далее следует стыковка, манёвр достаточно хорошо отработанный во время предыдущих полётов и нами, и американцами – но об этом мы с вами поговорим в другой раз. А пока упомянем о том, что тот же корабль служит и для возвращения экипажа на Землю. Решение это временное, и вскоре привычные капсулы на парашютах сменят так называемые «орбитальные самолёты». Они будут садиться в аэродинамическом режиме и после подготовки отправляться на орбиту вновь и вновь. Их конструкция основана на американских и советских проектах «космических челноков» – да собственно, это и есть те же самые челноки, только с значительно упрощённой, а значит, и более надёжной двигательной установкой. «Бублик» же, размеры которого позволяют запускать новые корабли, уже возводится в степи, в полутора десятках километров от прежнего стартового комплекса, и через несколько дней я собираюсь устроить для вас экскурсию на строительство…

Неторопливую речь Геннадия Борисовича прервала звонкая трель. Он умолк на полуслове, крякнул, извлёк из-под письменного стола портфель и достал из него самый обыкновенный будильник, исправно оглашавший аудиторию оглушительным дребезжанием. Слушатели, не исключая и самого Димки, отреагировали на это смешками. Будильник заменял «лектору» звонок в институтской аудитории – здесь, в библиотеке филиала Центра Подготовки Космонавтов имени Юрия Гагарина, расположенном в Байконуре, подобные излишества предусмотрены не были.

– Что ж, на сегодня мы закончили, друзья мои. – сказал инженер, прерывая звук нажатием на пумпочку звонка. – Завтра жду вас в одиннадцать-ноль-ноль здесь же. А пока – желаю вам хорошенько отдохнуть. Это была нелёгкая неделя и все мы нуждаемся в отдыхе и восстановлении сил. Поверьте, они вам понадобятся.