– Топила меня ты, – парирует он, поднимая озорной взгляд, и у меня немеет горло.

– Морев, если это какая-то… – хриплю я.

– Расслабься, Настя. До семи я не опасен. Просто позавтракаем, и я уйду.

Саша берет в руки сэндвич, слышатся хруст корочки и тихое довольное мычание. Он с удовольствием жует, прикрыв глаза, а я не могу отвести взгляд. Свет из окна падает на белые спутанные волосы, длинные ресницы отбрасывают тени на гладкие щеки. Легкая улыбка касается моих губ, но я тут же прячу ее за чашкой с горячим чаем. Да что это с ним? Чего он такой… такой… милый? А еще изможденный. Он вообще спит?

– Ты чего не ешь? – спрашивает Морев, расправившись со своей порцией.

Беру половинку сэндвича и перекладываю в тарелку Саши. Он опускает взгляд, удивленно дернув бровями, и тяжесть опускается на дно моего живота. Я как будто подкармливаю щенка, лишившегося дома. В голове вихрем закручиваются вопросы, но ни один из них я не могу произнести.

– Ешь уже. Я сделаю еще.

Поднимаюсь с места и направляюсь к кухонному островку.

– Спасибо. – Голос Саши шелестит за спиной, как шум короткой волны, пузырящейся в мелких камнях на берегу моря.

Дрожь прокатывается по предплечьям, и я тихонько выдыхаю. Все это ненормально. Слишком странно, слишком непривычно. Собираю еще пару сэндвичей и кладу их в вафельницу. Разворачиваюсь, упираясь поясницей в столешницу, а Саша смотрит в окно, обхватив чашку руками.

– Как тебе на родине? – приглушенно спрашивает он.

Мои плечи расслабляются, дыхание становится ровным и спокойным. Похоже, оборона пока не нужна.

– Неплохо, – отвечаю я с теплотой.

– На кого поступила?

– Дизайнер.

– Значит, рисовать так и не бросила?

– Ага.

– Почему тогда не выбрала что-то покруче, чем наш политех?

– Я всегда хотела учиться здесь. Кое-кто как-то сказал мне, что все важные решения в жизни принимать только мне, вот я и решила.

– Хороший человек был?

– Сомнительная характеристика, но его слова откликнулись во мне.

Не вижу лица Саши, но почему-то уверена – он улыбается. Мы ведь оба понимаем, о ком идет речь. Стучу кончиком пальца по носу, немного растерявшись, и отворачиваюсь к вафельнице, чтобы достать горячую партию сэндвичей. Разговор на удивление складывается вполне неплохо. Может, стоит его продолжить?

– А ты на кого учишься? – спрашиваю я, но вместо ответа получаю глухой стук чашки о стол.

Оглядываюсь, Саша встает из-за стола и надевает кепку. Его плечи напряжены, кажется, он вот-вот тоже обернется, чтобы посмотреть на меня, но нет. Вместо этого он просто уходит. Из прихожей доносится шорох и ледяной голос, от которого изморозь покрывает ребра:

– Мореева, возвращайся к своему первоначальному плану.

Не понимаю, о чем он, но это и не обязательно.

– Продолжай делать вид, что мы не знакомы, – добавляет Морев. – За завтрак спасибо, мы в расчете.

Хлопает дверь, часы на небольшой цифровой панели микроволновки показывают «7:00». Вот и все, время вышло. В расчете значит в расчете.

Если бы у меня спросили, какую пару я не люблю больше всего, то ответ был бы молниеносным. Конечно же движение – это жизнь, но я точно предпочла бы пешую прогулку по парку или йогу в уютной студии изнуряющим пяти кругам бега по стадиону и унизительной разминке на виду у десятков студентов под звонкие выкрики преподавательницы физической культуры. Особенно если все это приходится делать в жаркий полдень пятницы. Вдвойне особенно, если это еще и последняя пара.

– Когда уже нормальная осень наступит? – недовольно бормочет Лина, выполняя наклоны.

– Чтобы ты бухтела на холод и дождь? – хихикает Лера, раскрасневшаяся после бега.