Лёша Герра (а по батюшке Алексис) берёт под руку жену, идут танцевать. Я вытягиваю ноги, скрестив руки на груди. Жестом отказываю директрисе, не намереваясь ещё больше усугублять своё положение.

Закрываю глаза..

Тихая мелодия как нежный голос минувших дней. Ладно хоть школа не та.

С древа моей души срывается плод наливных воспоминаний, силой притяжения бесцеремонно вторгаясь в моё личное пространство:

Ты берешь меня за руку и медленно ведёшь в центр зала. Так красива в своем самодельном шелковом платье, твои светлые локоны стекают по острым плечам цвета слоновой кости. Взмах густых ресниц и взор безмятежного неба заставляет меня сжать тебя крепче, уводя за собой под эту мелодию. Лёгкий шепот твоих алых губ пьянит всё сильнее. Нежная кожа и едва уловимый аромат самой заветной мечты. Словно больше никого и нет здесь. Словно ты теперь будешь моей. Словно не исчезнешь… Не сбежишь от меня на край света и не растопчешь мне, к чертям, сердце, заставив своим уходом выцарапывать и выгрызать право на нормальную жизнь.

Вот и всё...

Ухмыльнулся, открывая глаза. Всё заканчивается.

Медленно встаю и иду к выходу, не намереваясь больше тут находиться. В коридоре догоняет Лёша, оборачиваюсь к нему.

— Спасибо, что помог.

Улыбаюсь почти искренней улыбкой.

— Да ладно, зови если что.

Ищет в сотовом что-то, подносит к уху, пока я напускаю на себя безразличный вид.

"Привет! Всё в силе? Incontriamoci al parco tra un'ora? Si? [Встретимся в парке через час? Да?] Тогда на нашем месте."

Отключается, обращаясь ко мне.

— Центральная аллея, возле лестниц. Только помни, я за них если что порву.

Рассмеялся, потрепав его по плечу. Из актового зала доносятся «Крылатые качели». Попрощался с ним, заверив, что все будет в порядке. А как иначе, только так... Пришло моё время, наконец-то.

Вышел из здания школы, напевая себе под нос припев детской песенки и делая пару пируэтов на особо выдающихся моментах, засунув руки в карманы брюк. Итак, продолжим:

«Позабыто всё на свете! Сердце замерло в груди! Только небо, только ветер, Только радость впереди.»

На лестнице замерла моя постаревшая учительница химии, раскинув руки в знак удивления. Кивнул ей.

Ах да, забыл представиться..

— Рома! Ты ли это!? Какого дьявола ты забыл у стен своей альма матер?

— И Вам не хворать. – Улыбаюсь я своей обворожительной ипостасью, открывая дверь любимого Камаро.

Так о чём я? Ах, да..

"Рома-Рома, Роман – ошибка всей твоей жизни."

Ну, нет, это пошло, да и я уже откровенно размечтался.

Выжимаю газ в пол, пугая звериным рыком пошатывающихся выпускников, трогаюсь с места. Что-что, а это я умею. Сзади вдруг раздается протяжное "Мя-я-у".

— Да, Вась, потерпи, скоро приедем.

Паркуюсь возле входа в парк, оставляя машину на аварийке. Ещё раз проверил, не закрыл ли окно, а то коту снова ждать меня одному... Хотя, тот так самодовольно развалился на заднем сиденье после сытного обеда, спокойно отпустив своего холопа восвояси, что я уверен — он ещё не скоро обо мне вспомнит.

Всё утро слушал оперу в его исполнении: «Мяу, тебе говорят: мяу! Жрать хочу, мяу! Мне жарко! Мяу! Мне скучно, поиграй со мной. Мяу, нет, не трогай меня, раб несчастный! Мяу!»

Впрочем, этого певца можно понять, мы почти сутки в пути. Сейчас он наконец успокоился, удостоверившись в том, что счастье его в виде какого-нибудь дома не за горами.

Замаялся уже регулировать климат-контроль, направляя на него струйки свежего воздуха. То ему не так, "Мяу!", это ему не так, "Мя-я-у!"... Фифа, а не кот.

Ещё бы ему не было жарко. С его подшерстком и на Северном полюсе будет слегка холодновато.