— Что!?

Даже глазом не моргнула.

— Мама спит. Мне надо в садик.

— Я тут при чем?

Посмотрел в эти наивные, чистые, светло-голубые глаза. Твои глаза... от Савельева здесь только фамилия.

— Мне лазбудить маму? – Уточняет твоя кнопка. Черт с тобой, Альба!

— Нет... что вы с мамой обычно едите на завтрак?

Вон, как заулыбалась сразу, побежала на кухню. Иду следом, слушая тысячу, не меньше, «а давай»:

— А давай плиготовим печенье? А давай пожалим яйцо? А давай... а пошли сегодня в палк?

Нет, ну, это просто гениальная идея... что ещё могло прийти в голову пятилетнему ребенку? Ладно, хватит ворчать. Я просто ворочался всю ночь и не выспался. Успокоился, только скинув одеяло на ковер. Там и заснул.

Не могу! Как представлю, что ты с ним здесь спала все эти года, кулаки сжимаются от желания в гипсокартоне вентиляцию проделать! А ещё эта чёртова забытая фотография в рамочке на одной из полок шкафа!

Что ты вообще в этом дегенерате нашла!? Год почти прошёл! Он же тебе изменил, черт, Бэмби! Где твоя гордость!?

Я из-за этого вещи даже не стал разбирать, так и бросил в чемодане. Надо хоть сегодня заняться ими.

Меня вдруг одернули за рукав водолазки. Аа... тут же ребенок ответ ждёт.

— Тебе нужно в садик.

Девочка вдруг замолчала, задумавшись, пока я разглядывал твой холодильник.

Надо бы продуктов купить, может, хоть не будет так печально выглядеть со своими пустыми полками. Как только тебя накормить? Дочь-то церемониться не будет, а ты вот так просто не станешь... Раз подачки от меня не нужны.. Ладно, придумаю что-нибудь.

— А если мне не надо будет в садик, пойдем?

Я уж забыл, про что мы говорили.

— Да, наверное.

— Ула! Тогда мне кашу с молоком.

Блин... лет пять каши не варил.

— Лисовую!

Кто бы сомневался! Сто процентов сожгу, к чертям, кастрюлю…

Альба

Что-то едва касается моего виска, скользит по моей щеке... Я морщусь и прошу Эдика перестать и дать мне выспаться.

Сон всё не заканчивается, как вдруг..

Бабах! Это я упала на пятую точку, застонав и мгновенно проснувшись. Dio! Как... что... где... почему!?

Оглядываюсь. В своем кабинете... но он-то что тут забыл!?

— Ты чего тут?

Брови ещё нахмурил, сердится, испепелить хочет. Вот Вам и доброе утро...

— Что тебе надо? И почему... – Оглядываюсь. – Почему мой стул... Ты его из под меня вырвал!?

Кивнул, прислонившись к стене.

— Ты совсем идиот!? Stupida! Babbeo! [Дремучий дурак!] Я же спала.

— Я заметил. – Достает из кармана вчерашних джинсов телефон, ищет там что-то... Да блин!

— Рома!

— Что!

— Убирайся отсюда.

Кривит губы, разворачиваясь и бросая мне:

— Вот тебе и благодарность.

Не выдерживаю, потирая ноющую поясницу.

— За что я тебя должна благодарить!? Ты долбанутый!

Обернулся ко мне...

— Я там кашу более менее съедобную с твоей дочерью приготовил, отвёз её в садик. Иди пожри. Только умойся, а то у тебя след от пасты на щеке. — Похлопал ладонью по своей.

Коснулась лица... Подождите..

— Какой кашей? Сколько сейчас времени? Как это «садик»?

Откопала телефон. Девять... Нет! Нет-нет! Усмехнулся.

— Рисовая с молоком.

Дернулась…

— Как "с молоком"!?

— Тебя заклинило?

— Ей... Ей... Ей нельзя, у неё же аллергия! Ты совсем придурок? Кто тебя просил вообще?

Вскакиваю с пола, пробегаю мимо него, набирая номер воспитательницы.

— Анастасия Андреевна, как..

— А я только хотела Вам звонить.

На плечи вдруг что-то упало. Посмотрела – его руки... Мощные кисти плавят своим теплом мне кожу... Averne abbastanza! [С меня достаточно!]

— Извини, я не знал, честно.

Быстро вывернулась и попятились назад, закрываясь в ванной, слушая причитания Анастасии Андреевны. Ноги его здесь больше не будет!