Слышно было, как с улицы что-то сказал Таймулла Ажар. Хадия приветственно махнула Барбаре и исчезла в квартире, а Барбара пошла по огибающей дом дорожке мимо беседки, источающей запах жасмина, и увидела отца Хадии, входящего в ворота. В одной руке он нес несколько продуктовых сумок, а в другой – поношенный кожаный портфель.

– Чистят серебро, – сказала ему Барбара вместо приветствия, – Я и не знала, что сода придает блеск. А вы?

Ажар засмеялся.

– Эта добрая женщина – кладезь хозяйственных премудростей. Если бы я готовил Хадию к роли домохозяйки, то лучшего инструктора не нашел бы. Кстати, она уже научилась печь лепешки. Я вам не говорил? – Он поднял руку с продуктовыми сумками, – Приходите к нам на ужин, Барбара. Будет курица-джалфрези и рис-пилау[25]. Помнится, – он сверкнул зубами, и Барбара молча поклялась себе, что в ближайшее время пойдет к дантисту, – это ваши любимые блюда.

Барбара сказала соседу, что приглашение очень соблазнительное, однако ее призывает долг.

– Ухожу прямо сейчас.

Оба повернулись, заслышав стук открывающейся двери старого дома. Хадия, громко топая, сбежала по ступеням, по пятам за ней следовала миссис Силвер, высокая и костлявая, в глухом переднике. От Хадии Барбара знала, что у Шейлы Силвер целый гардероб передников, не только каждодневных, но и праздничных. У нее были рождественские, пасхальные передники, передники для празднования Хеллоуина, передники для встречи Нового года, передники для дня рождения и передники, отмечающие все – от ночи Гая Фокса до злосчастного дня свадьбы Чарльза и Дианы. К каждому из этих передников полагался свой тюрбан. Барбаре стало известно, что тюрбаны сделаны из посудных полотенец руками самой миссис Силвер, и она не сомневалась, что в числе «хозяйственных навыков», которые освоит Хадия, будет и умение изготавливать тюрбаны.

Хадия рванулась к отцу, и Барбара помахала всем на прощание рукой. Последнее, что она увидела: Хадия обнимает Ажара за стройную талию, а неуклюжая миссис Силвер ковыляет вслед за девочкой, вероятно вспомнив еще какую-то информацию насчет соды.

В машине Барбара вспомнила, который час, и решила, что только отчаянный спурт позволит ей добраться в Бетнал-Грин до наступления ночи. Она помчалась по городу и выехала в Бетнал-Грин с Оулд-стрит. С годами эти места изменились мало, поскольку молодые служащие не могли позволить себе арендовать жилье в центральных районах Лондона, и они селились во все расширяющемся круге, охватывающем городские районы, ранее считавшиеся нежелательными для проживания. Район Бетнал-Грин был сочетанием старого и нового: магазины, торгующие сари, перемежались с компьютерными центрами, а этнические заведения, предлагающие услуги вроде татуировки хной, соседствовали с агентствами недвижимости, предоставляющими жилье для растущих семей.

Сидни жила на Квител-стрит. Здесь стояли кирпичные дома ленточной застройки с простыми фасадами. Двухэтажные здания формировали южную сторону треугольника, в центре которого была общая территория под названием Джезус-Грин. В отличие от множества маленьких городских парков эта территория не запиралась на замок, и хотя ее окружала чугунная ограда, типичная для лондонских площадей, ограда эта доходила лишь до пояса, а ворота стояли нараспашку, допуская любого на широкую лужайку и к пруду, затененному раскидистыми деревьями. Дети шумно играли на лужайке, возле которой Барбара припарковала свой старый «мини». В одном углу семейство устроило пикник, а в другом гитарист развлекал очаровательную юную особу. Сюда хорошо было сбежать от жары.