– Ногам на асфальте не слишком горячо? – крикнул Линли.

– Ужасно горячо, – весело подтвердила Дебора, – Я хотела, чтобы Саймон понес меня. У него был выбор: я или Пич, и он предпочел Пич.

– Единственный выход – развод, – посоветовал Линли.

Супруги подошли к нему, и Пич, узнав его, стала извиваться, требуя, чтобы ее поставили на землю, там она подпрыгнула и снова стала проситься на руки. Собака лаяла, махала хвостом и подпрыгнула еще несколько раз, пока Линли здоровался за руку с Сент-Джеймсом и обнимался с Деборой.

– Привет, Деб, – сказал он ей в волосы, когда она прижалась головой к его груди.

– О, Томми… – Она отступила на шаг и подняла с земли таксу. Собака продолжала крутиться, лаять и требовать, чтобы на нее обратили внимание, – Ты выглядишь чудесно. Я так тебе рада. Скажи, Саймон, правда Томми отлично выглядит?

– Почти так же хорошо, как и его машина, – Сент-Джеймс пошел взглянуть на «хили эллиот». Восхищенно присвистнув, он спросил: – Ты специально на ней приехал, чтобы все ахнули? Боже, какой красавец! Тысяча девятьсот сорок восьмого года выпуска?

Сент-Джеймс всегда был любителем старинных автомобилей, он и сам ездил на старом «MG», специально приспособленном для его искалеченной левой ноги. Это был классический автомобиль с независимой передней подвеской, примерно 1955 года выпуска, но возраст «хили эллиот» и форма кузова делали машину Линли редким зрелищем. Сент-Джеймс покачал головой – волосы у него, как всегда, слишком отросли, Дебора наверняка каждый день твердит, что ему пора подстричься, – и тяжело вздохнул.

– Где ты его откопал?

– В Эксетере, – ответил Линли, – Увидел объявление. Один несчастный чуть ли не всю жизнь потратил на его восстановление, но жена расценила машину как соперницу…

– И кто ее может обвинить? – язвительно заметила Дебора.

– …и не отстала от него, пока он ее не продал.

– Полное безумие, – пробормотал Сент-Джеймс.

– Ну вот, и я оказался очень кстати. Выложил наличные, и «хили эллиот» мой.

– Знаешь, мы побывали в Рейнлаг-Гарденс, говорили о новых возможностях усыновления, – сказал Сент-Джеймс, – Мы сейчас как раз оттуда. Но знаешь что? Ну их, этих младенцев! Я бы лучше удочерил эту машину.

Линли рассмеялся.

– Саймон! – возмутилась Дебора.

– Мужчины – это мужчины, милая, – сказал ей Сент-Джеймс и снова обратился к Линли, – Ты давно вернулся, Томми? Заходи. Мы сейчас в саду говорили о «Пиммсе». Присоединишься?

– Для чего и жить летом? – ответил Линли.

Он последовал за ними в дом, там Дебора опустила собаку на пол, и Пич направилась к кухне, как и положено таксам, вечно ищущим еду.

– Две недели назад, – ответил Линли на вопрос Сент-Джеймса.

– Две недели назад? – возмутилась Дебора, – И ты не позвонил? Томми, а кто-нибудь еще знает, что ты вернулся?

– Дентон не забил упитанного тельца для соседей, если ты об этом, – сухо ответил Линли, – Но это по моей просьбе. Он бы нанял самолеты для воздушной рекламы, если б я ему позволил.

– Должно быть, он рад, что ты дома. Мы счастливы, что ты вернулся. Ты должен быть дома.

Дебора быстро пожала ему руку и окликнула отца. Бросив босоножки возле вешалки, она сказала через плечо:

– Попрошу папу сделать нам «Пиммс», – и пошла в том же направлении, что и собака, – вниз, в кухню, находившуюся с обратной стороны дома.

Линли посмотрел ей вслед. Он позабыл, что значит быть рядом с женщиной, которую хорошо знал. Дебора Сент-Джеймс ничуть не была похожа на Хелен, однако не уступала ей в энергии и живости. Это понимание больно его кольнуло, и он невольно вздохнул.