Мама и бабушка переглянулись, и последняя вдруг сказала:

– Угомонись. Мы все знаем.

Алена удивленно на нее уставилась.

– Знаете что?

– О тебе написали в газете, балда, – мрачно сказала бабушка.

– В… к-какой еще газете? – на нервной почве Алена начала заикаться.

С тяжелым вздохом бабушка извлекла из объемистого кармана кухонного передника скомканную газетную страничку. Алена взглянула и обомлела – центральную полосу занимала ее фотография! Это она, Алена Соболева, безмятежно улыбалась с газетных страниц! Там и подпись была – «Одна из участниц конкурса, подающая надежды шестнадцатилетняя модель Алена С.».

– И… как давно вы это прочитали?

– Больше недели уже, – вздохнула мама, – все ждали, соизволишь ли ты нам сказать или опять соврешь.

– Я не врала! – горячо запротестовала она. – Я… я пыталась выжить!

– Что-о? – грозно протянула бабушка.

Алена на всякий случай встала из-за стола и отступила на несколько шагов назад, хотя едва ли могла предположить, что семидесятилетняя старуха набросится на нее, гремя поварешками.

– Я в первый раз почувствовала себя человеком! – волнуясь, выкрикнула Алена. – Человеком, а не изгоем, над которым все смеются! Я впервые в жизни поняла, что тоже могу стать красивой! Что я и есть красивая!

– Да не ори ты, – мама досадливо поморщилась и подперла подбородок рукой, – садись давай, каша стынет. Мы приняли решение… Участвуй в своем конкурсе, если это так для тебя важно.

– Я… я правда могу? – недоверчиво переспросила она.

У мамы было такое лицо, словно она сейчас расплачется.

– Кто знает, вдруг и правда что-то из тебя получится? Вон даже в газете написано, что ты подающая надежды! Получается, весь город на тебя надеется, а мы вставляем палки в колеса.

– И все равно я категорически против, – пробурчала бабушка, – знаю я этот модельный бизнес. «Комсомолку» читаю регулярно.

Но Алена не обратила внимания на ее будничное ворчание. Она бросилась маме на шею.

– Спасибо! Я знала, с самого начала в глубине души знала, что вы меня поймете!! Это и правда мой шанс, мой большой шанс!

– Ты не понимаешь! – чуть не захлебываясь от волнения, воскликнул Рамкин. – Она же как movie star! Это не ширпотреб, не очередная подиумная давалка! Эта Соболева – штучный товар, эксклюзив. Мы будем просто идиотами, если такую упустим!

Марина Аркадьевна слушала его со скучающим лицом. Они сидели в отдельной нише самого дорогого ресторана N-ска, дизайном и атмосферой напоминающего азиатский бордель. Пили белое вино сомнительного происхождения, ели шашлык в лаваше. Марина Аркадьевна, поджав губы, теребила край шейного платка Hermes.

Марина Аркадьевна была красива от природы (пластический хирург лишь слегка подкорректировал изящную линию ее греческого носа да жир из подбородка откачал), а в тот вечер она выглядела особенно сногсшибательно. И тому была естественная причина.

Взрослая дама, хваткой питбуля вцепившаяся в утекающую сквозь пальцы молодость. В свои почти пятьдесят она выглядела максимум на тридцать пять. Ей была известна беспроигрышная формула:

СЕКС + ЛЮКС + БОТОКС

Первую составляющую должен был обеспечить этот милый мальчик, Валера Рамкин – так исподволь планировала она сама. Молодой фотограф, чем-то похожий на Орландо Блума (только более светлой масти и в очках), как никто другой подходил для командировочного романа.

Вообще-то, именно за этим она его с собою и пригласила. Каталогом мог вполне заняться и какой-нибудь местный фотограф – едва ли для обслуживания заштатного конкурса требуется особенный профессионализм. Но Марина давно положила на Рамкина глаз. В Москве устроить свидание не так удобно, а тут – словно специально подвернулся случай отведать его, юного, горячего, кудрявого.