в безжизненное тело и оно

немедленно воскреснет. Но, увы!

Ты станешь сам на время бездыханным.

Но сможешь тут же, или погодя,

произнести заклятье снова

и собственное тело оживить.

ТАРТАЛЬЯ (облизав пересохшие губы):

Трудны слова? Их, верно не запомнишь?

ДЕРАМО:

Напротив! Поэтичны и просты:

«Чиронга-Пуфа-Грека-Рака-Брод-

Куранго-Манго»… И наоборот.

Тут помолчать немного надо нам,

чтоб в мыслях дать обратный ход словам…

Последние две строчки – примечание,

а самый текст – две первые. Ну, как?

ТАРТАЛЬЯ:

А вас не обманул ли этот маг?

ДЕРАМО:

Волшебное заклятие проверить

немедленно готов я! Мы одни.

Я обернусь оленем на охоте,

тебе доверив тело короля.

Но я надеюсь, что над бездыханным

Дерамо ты не сотворишь заклятья?

ТАРТАЛЬЯ:

Ха-ха-ха-ха! А если сотворю?

Я стану королём и прикажу

загнать лишь мне известного оленя!

ДЕРАМО:

Нет, Анджела сумеет распознать

такой обман.

ТАРТАЛЬЯ:

Но стану я Дерамо!

ДЕРАМО:

По облику. Она же смотрит в суть.

ТАРТАЛЬЯ:

От опыта готов я отказаться!

Вы, мой король, могли поверить в то,

что вас обманет преданный Тарталья?!

Как вы могли, как только вы могли,

в моей вы дружбе снова усомнились!

ДЕРАМО:

Прости меня, я пошутил… Олень!

На поляну выбегает дзанни в маске белолобого оленя. Не замечая охотников, «олень» прыгает и кружится в самозабвенном танце.

Дерамо медленно поднимает мушкет, прицеливается. Выстрела мы не слышим. Просто в музыке, сопровождавшей танец «оленя», произошёл словно бы вскрик. Музыка оборвалась и «олень» стал оседать.

Дерамо склонился над ним.

ДЕРАМО:

Чиронга… Пуфа… Грека… Рака… Брод…

Куранго… Манго… и наоборот!

Пауза. Медленно, как во сне, продолжает оседать «олень»; медленно, как во сне, всё ниже и ниже склоняется над ним Дерамо; медленно, как во сне, Дерамо и «олень» меняются масками. И вот уже «Дерамо», распростёртый, лежит на земле, а белолобый «Олень», оживая, стал подниматься.

ТАРТАЛЬЯ (протирает глаза):

Невероятно!.. Но король упал…

Олень же приподнялся на колени…

Ну, что ж! Придётся вновь убить оленя,

я лишь охотник, а король – пропал!

Тарталья поднял оброненный Дерамо мушкет и направил дуло в упор на Дерамо-«оленя». «Олень» отскочил и успел скрыться из виду. Тарталья с досадой отшвырнул мушкет и кинулся к телу распростёртого «Дерамо».

ТАРТАЛЬЯ:

Чиронга… Пуфа… Грека… Рака… Брод…

Куранго… Манго… и наоборот!

Та же пауза, та же музыка, в том же замедленном колдовском ритме Тарталья меняет свою маску на маску «Дерамо». Теперь маска «Тартальи» на дзанни, распростёртом на земле, а королевская маска «Дерамо» – на Тарталье. Он оттаскивает дзанни в укромное место.

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ: Но главное – убить белолобого «оленя»! Потом сожгу бренные останки бедного Тартальи, и… Анджела! О, Анджела! Дерамо говорил, что Анджела его так любит, что даже сапоги снимает с него после охоты. Теперь всё это достанется мне, мне, мне! Да, но «олень»…

Трубит в охотничий рог. Вокруг него мгновенно возникают дзанни-охотники.

ОХОТНИКИ: Приказывайте, добрый наш король!

От такого неожиданного для него обращения Дерамо-Тарталья сначала было попятился, но мгновенно взял себя в руки.

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ:

В окрестностях здесь носится олень,

который от меня ушёл. В азарте

таком ещё я не был никогда.

Среди оленей – истинный король

моя добыча. Ловчие, вперёд!

Три тысячи тому, кто принесёт

мне шкуру белолобого оленя!..

Охотники тут же исчезают. Слышны удаляющиеся выстрелы, лай собак, азартные выкрики.

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ:

Теперь домой, обратно, в мой дворец,

там – Анджела… Свершилось, наконец!

Убегает. Появляется Чиголотти с клеткой. В предвкушении «заработка» он явно хорошо выпил и, конечно же, идёт с подобающей случаю песенкой. (Поёт)