– Нет.

– О, тогда я все там тебе покажу. Там есть отличное место для езды на велике. Перебраться туда можно на крохотном паромчике. Или на плоскодонке с дырявым дном, если речь идет обо мне.

Ребята там вытаскивают омаров прямо из моря и кидают в котел. Ты любишь омаров, правда?

Фрэнки подумала: «Он покажет мне Винъярд? Что?»

А потом она подумала: «Я ему нравлюсь! Он хочет видеть меня летом. До которого еще столько времени».

А потом она подумала: «Что мне ему ответить?»

Мэттью отпустил руку Фрэнки и обнял ее за плечи. Она же продолжала размышлять: его предложение показать ей Винъярд (в нескольких часах езды на машине, а потом на пароме), то, что он, по всей видимости, не знал, что она иудейка (поэтому не ест омаров), и его допущение, что они пробудут вместе дольше, чем только сегодня. Спустя три и двадцать семь сотых секунды она решила, что не может ответить так, чтобы не показаться слишком наивной, застенчивой, сбитой с толку или обрадованной его приглашением – хотя все четыре пункта были правдой.

– А еще сколько пар ты составил на сегодня? – предпочла она спросить, думая о Гиджет и Кал луме.

– Несколько. Но никаких особенных злодейств.

– Например?

– Одного моего приятеля мы поставили в пару с девушкой, которая ему нравится. Составили еще несколько пар из наших друзей, которые плохо знакомы. Так, просто посмотреть, что будет. Пригласили ребят с младших курсов, но не очень много.

– То есть вы не срежиссировали никаких скандалов, не составили пары из злейших врагов, ничего такого?

Мэттью посмотрел на нее.

– Я не любитель шаденфройде.

– Что это?

– Радость, вызванная несчастьями других.

Фрэнки понравилось слово. Шаденфройде.

– Я тоже не любитель, – кивнула она. – Но не уверена, что смогла бы удержаться от искушения. Просто посмотреть, что случится с социальным порядком, если я составлю необычные пары.

– У тебя злобный маленький ум, ты в курсе?

Фрэнки рассмеялась.

– Я серьезно. Готов поспорить, что ты – тысяча проблем в красивой упаковке.

– Почему ты думаешь, что он маленький?

– Что?

– Мой злобный ум.

– Хорошо, внушительных размеров злобный ум. В красивой упаковке. Это главное.

Фрэнки почувствовала, что краснеет.

– Спасибо.

– Не за что, – сказал Мэттью. – Мне нравятся девушки, которые умеют принимать комплименты. Ты же знаешь, многие девушки на это говорят: «Ой, я? Да я не красивая, я страшная».

– Ага.

– Так вот, намного приятнее, если тебе отвечают просто спасибо. Так что не становись такой девушкой.

– Которая говорит, что она страшная? Ладно.

Они вышли из леса и пошли по тропинке к полю для гольфа.

– Фрэнки?

– Что?

– Ты ведь не станешь рассказывать своим друзьям, что вечеринку организовали мы с Альфой?

– Нет.

– Обещаешь? Рот на замке?

Фрэнки не могла понять, в чем проблема, но кивнула.

– Не переживай, – сказала она. – Я отлично умею хранить секреты.

Они дошли до небольшого домика с гаражом для гольфмобилей и шкафчиками для клюшек. Свет в здании не горел, а дверь была на замке. На мгновение Фрэнки показалось, что вокруг никого нет. Но потом они с Мэттью обошли домик и посмотрели вниз.

По склону холма на поле спускались почти сорок человек. Все в темной одежде, многие несли пиво, некоторые – покрывала, чтобы постелить на траву. По большей части старшекурсники, хотя Фрэнки разглядела Стеллу. Они держались за руки с Дином, которого легко было заметить по оранжевой охотничьей куртке. Мэттью схватил ее за руку, и они побежали вниз.

Спустя час Фрэнки успела замерзнуть, и не только она. Все оделись легкомысленнее, чем следовало бы. Принесенные покрывала скоро оказались на плечах у девушек, а без покрывала сидеть было не на чем – так что почти все стояли. Собравшиеся пили пиво и курили, но пива оказалось не так уж много – ведь все были еще несовершеннолетними – и оно почти закончилось. Поле для гольфа было засыпано пеплом и окурками. Фрэнки раздраженно подумала, что хоть кому-нибудь следовало бы складывать окурки в пустую бутылку или в карман. Мэттью порхал вокруг, выступая в роли хозяина, хотя и просил никому не говорить, что это он устроил вечеринку.