— У меня тоже была дочка, - неожиданно для самого себя сказал я. 

– А где она? 

И оглянулась, смешная, словно я мог прятать дочь где то за кроватью или в кармане пальто. 

– Умерла, когда ей было три годика. Долго болела. 

— Грустно, - отозвалась малышка. 

Она ещё не умела понимать всей глубины чужого горя. Слишком мала. Скучает по своей лже-маме. Хочет домой. Скоро я заберу её в настоящий, принадлежащий ей по праву дом, в котором она станет маленькой принцессой. А не дочерью матери одиночки, которая мотается из города в город, в попытке убежать от своих грехов, живёт на съёмных квартирах и оставляет ребёнка одного, выходя в магазин. 

Ненавижу, напомнил я себе. Я её ненавижу. Я уничтожу её, но сначала заберу у неё ребёнка. Не украду в ночи, как поступила она. Я сделаю все по закону, так, чтобы ни один человек не посмел усомниться в законности прав моей дочери. 

— Здесь страшно, - вдруг всхлипнула она. – Я хочу домой. 

Я решился и погладил её по волосам. Тихонько, едва касаясь, но она все равно отстранилась. Живая, смешливая и общительная рядом с Ольгой, сейчас она поникла, я не узнавал её. Ничего, время лечит все. По крайней мере – раны душевные. 

— Возьми зайца, - попросил я. — Он будет тебя охранять. 

Она кивнула, но заяц так и остался сидеть, прислонившись к стене, грустно свесив уши. Я вышел. Юрист позвонил мне, когда я уже ехал домой, если можно назвать домом пустую квартиру, в которой я только ночевал. Но когда в мою жизнь вернётся дочка, все изменится. 

— Анализы готовы, - сказал он. — Позвонили, но я дождался курьера с пакетом. 

— Что в нем, - нетерпеливо спросил я, давя на газ. 

— Не уверен, что мне стоит вскрывать конверт без вашего присутствия… 

– Быстрее! - рявкнул я. 

Я верил в то, что нашёл свою дочь. Верил, но где-то в глубине души жил страх, что эта маленькая девочка с моими глазами окажется чужой. Смешно, но кажется, я уже её полюбил. Не за что-то, просто за то, что есть. Отказаться от неё было бы слишком больно. 

— Девяносто девять процентов вероятности, - тихо ответил юрист хрустнув бумагой. — Она ваша дочь, поздравляю. 

5. Глава 5. Ольга

Я понимала - все это неспроста. Днём трезво думать не получалось, а сейчас вот пришла в пустую квартиру, тихо, гулко и мыслей — миллион. 

— Всё будет хорошо, - почти убедила себя я. 

Нужно было отказаться от госпитализации, нужно. Но врач была так настойчива, а воспоминания о воспалении лёгких, которое Дашка перенесла в три года были страшными. Но тогда я была рядом с ней, каждый день в инфекционном боксе, на одной узкой постели. Все равно, главное, – рядом. А сейчас нет. И кажется, что от меня просто оторвали кусок. Лишили важного органа, без которого я не могу нормально функционировать. 

— Пожалуйста, - просила я. — Мне не нужно питание, я заплачу, и мы уже лежали в больнице, занимая одно койко место… 

— Тогда ваша дочь была младше, - заметил врач в приёмом покое, - а сейчас старше. По правилам больницы дети от пяти лет лежат одни. Да не бойтесь, мы же тут не монстры. 

А мне все казались монстрами. И сейчас кажутся. Попыталась взбодриться крепким кофе — не вышло. Уснула, свернувшись калачиком в кресле, прижимая к себе свитер  дочки, который хотела ей с собой дать, и забыла. Это так и продолжило меня мучить во сне, снилось, что я слоняюсь под окна и больницы и упрашиваю персонал забрать свитер, вдруг ей там холодно… 

Проснулась глубокой ночью. Позвонила в больницу, там же дежурные, нарвалась на грубость и ответ, – никто твою дочку проверять не будет. Спит она. Завтра звони.