— Как там? — спросил я у юриста. 

Дело было шито белыми нитками. Но главное я знал, что девочка – моя. 

— Скоро девочка станет вашей дочерью официально. Можете пока…выбрать ей имя. 

Он был прав. Девочка, которая была моей дочерью носила имя, которое ей дала эта женщина. Имя нужно будет поменять. У меня не было каких-то особых предпочтений. Главное, чтобы оно было другим. 

Той ночью мне приснилась Ольга. Я не ждал её не в своих мыслях, не в снах, она просто была этого не достойна. Я не хотел пачкаться об неё. Но она не спросила разрешения. Зима. Тот городок, в котором я купил рудник. Тогда случился обвал, пострадали люди. Настя была на восьмом месяце беременности, рожать скоро, а я сорвался, полетел. Застрял на неделю. Нервничал — Настя казалась такой маленькой. Беззащитной. Оставить её одну было страшно. 

— Всё хорошо? - спрашивал я. 

– Хорошо, – отвечала она. 

А потом…потом приехала. Да, этот городок был родным ей, но ничего её тут не держало. Мать умерла, отец спился и пропал, брат уехал. Сказала - по мне соскучилась. Дурочка бестолковая, даже не предупредила. 

Схватки начались в ту же ночь. И рожала Настя в той самой маленькой больнице, благо я последние годы выделял деньги на её поддержку — мои люди тут работали. И прошло все хорошо… насколько могло быть. Я на руднике торчал, связь не ловила, я все пропустил. 

И Ольга мне снилась возле той самой больницы. В снегу - зима была. Отчего-то босая и в лёгком летнем платье. Беременная. Стоит в снегу, с ноги на ногу переступает, и на меня смотрит. Волосы светлые по плечам рассыпаны, в глазах тоска. И страх. Здесь, во сне ей отчаянно хочется верить, но верить не выходит. Не хочу. Всё против этого. Она сломала мою жизнь. Она не достойна моего ребёнка. 

— Но я же её люблю, - тихо сказала она. 

Сюрреалистичный сон, кошмар. Воздух словно застыл, даже снежинки в нем замерли, шевелятся только её губы, бледные в синеву от холода. 

— Ты недостойна её любить, - возразил я и не услышал своего голоса. 

Она услышала. Улыбнулась. Покачала головой, прядь светлых волос упала на лицо. 

— Какой же ты глупый, - в голосе грусть и сожаление. Она меня жалела. – Большой, сильный, богатый, а глупый совсем… 

И живот свой погладила, ребёнок в котором словно почувствовал её прикосновение, толкнулся изнутри, вспучив женский бок ассиметричным бугром… 

Проснулся я ранним утром. В холодном поту. В квартире пусто и тихо, обслуга у меня приходящая, с трудом выношу постоянное присутствие чужих людей рядом. Девочку заберу, придётся привыкать. Ей нужна будет няня. 

Достал телефон. Номер моей жены в списке важных контактов. Я редко ей звоню, но знаю, если наберу, она возьмёт трубку сразу. 

– Да? — тихо спросит она. 

Я не мог сказать, что любил её. Просто она была не такой. Она подарила мне дочь. Она была рядом, когда наша девочка умирала. Когда мы узнали, что она не наш ребёнок – экспертизы проводили, чтобы понять, сможем ли мы стать для неё донорами. Сначала я. 

Тогда с ужасом понял, что малышка не моя дочь. Настя мне изменяла? Бред. Вторая экспертиза показала, что и она к нашей девочке не имеет никакого отношения. 

Самое поганое - разлюбить ребёнка не удавалось. Не получилось бы. Мы проводили с ней последние месяцы. Слушали, как тихо смеётся. Смотрели, как танцует с трудом, тоненькая, прозрачная. Она поздно пошла, только в полтора года. Зато, как пошла, сразу начала танцевать… Я все равно её любил. И тогда, качая её на руках, думал о том, что у меня есть ещё одна дочь. Только родная. Любят ли её так же? Тепло ли ей? Здорова ли? Это рвало душу. И одновременно давало сил жить дальше. Потому что у меня был шанс любить снова.