5. 5. Катя

Пара секунд на то, чтобы запомнить его вот таким - взбешённым, жёстким, чужим. Ещё пара секунд, чтобы запечатать этот образ и доставать его в моменты, когда без него будет совсем тяжко. И мгновение на то, чтобы полюбоваться синими глазами, в которых, несмотря на все его старания скрыть свои эмоции, творился самый настоящий армагеддон в её честь.

Какой же ты всё-таки красивый, Майор. Как же ты всё-таки мой.

Развернувшись, Катя уверенно направилась к выходу. Благо, что сумочка с документами, телефоном и деньгами лежала в прихожей и ей не пришлось ходить по всей квартире собирать свои вещи. Этого действа её нежная психика точно бы не выдержала и ногоприкладство таки бы произошло. Правда, пакет с нижним бельём и оставшимися новогодними украшениями лежал на диване в гостиной, но девушке он уже был не нужен. Как и подарочный конверт с текстовым признанием. Положив его на тумбу, Трофимова принялась обуваться. Раз сапог. Два сапог. Чёрт, молния заела! Да хрен с ней, пусть будет застёгнута не до конца. Шарф вокруг шеи. Зимняя тёплая парка. Шапка. Варежки... Твою ж налево, да где они?! Кис-кис-кис, идите к мамочке. Мамочке нужно убраться из этой квартиры как можно скорей и подальше.

- А как же "люблю тебя со всеми твоими заморочками"? - раздалось насмешливое со спины, а перед лицом появилась ладонь с теми самыми варежками. - Всё, уже передумала и любишь наполовину меньше?

- Любить и унижаться - это не одно и то же, - запихнув пропажу в карман и не оборачиваясь, всё в той же, несвойственной для себя интонации ответила Трофимова. - Счастливо оставаться, Майор.

Девушка решительно взялась за ручку двери, не менее решительно на неё нажала и уже хотела было сделать самый решительный в своей жизни шаг, как почувствовала руку на своём плече. И, если раньше фраза "и мир замер" казалась лишь красивым литературным выражением, то сейчас она вдруг стала реальностью. Всего одно прикосновение и будто кто-то поставил время на "стоп", подарив им последний шанс на то, чтобы исправить то, что натворили несколько минут назад.

Пожалуйста, Саша, скажи, что ты одумался. Скажи, что веришь в нас не меньше меня. Скажи, что тоже любишь. Это же так просто!

Катя почти обернулась. Почти позволила себе вновь надеть розовые очки. Почти разжала пальцы на дверной ручке. Но вместе с его дурманящим запахом, путающей мысли близостью и ощущением сильной ладони на плече в сознание ворвалось снисходительно-строгое:

- На дороге будь аккуратней. Если будешь реветь, лучше остановись у обочины и не рискуй собой.

И, если те слова были последней каплей, то эти стали последним гвоздём в крышке гроба.

Шаг вперёд, громкий хлопок дверью и, не дожидаясь лифта, вниз по ступенькам на улицу, где уже начало темнеть и зажглись фонари. Во двое пусто, на дорогах, по сравнению с другими днями, тоже. Поэтому путь до своего дома Трофимова преодолела в рекордное время, не превышая скорости, не нарушая правил дорожного движения и не размазывая слёзы по щекам. Не было их и всё тут. Да даже, если бы и были, то Катя не собиралась реветь. Не собиралась, ясно тебе, Синеглазый?! И не ревела! Не ревела, переодеваясь и сгружая подарки в машину. Не ревела, набирая Маше смс с предупреждением о своём приезде. Не ревела, заезжая через сорок минут во двор дома Баженовых. Не ревела, даже когда, оказавшись среди близких людей, мгновенно окруживших её теплом и праздничной суетой, встретила обеспокоенные взгляды подруги и отца. Внутри месиво, а она, без единого намёка на влагу в глазах, принялась с энтузиазмом упражняться в юморе с Машиным папой - дядей Валей, помогать по кухне и болтать ни о чём с её мамой - тётей Светой, водиться с сыном старшего брата подруги и играть с псом. Лишь бы только не возвращаться мысленно к тому, от кого так красиво ушла.