– Его Бессмертное Величество зовёт Вас отужинать, госпожа.

Виринея удивилась – обычно отец не присылал к ней слуг с приглашениями на трапезу. Иногда девушка ела в своей комнате, иногда – в обеденном зале. Кощей всегда спокойно относился к подобным вопросам.

Не иначе, как задумал чего…

– Сейчас спущусь, – ответила она покойнице и, положив подарок Яги на тумбочку, покинула комнату.

Обеденный зал располагался на первом этаже замка и представлял собой огромное овальное помещение с подходящим ему по размеру столом, опять же, овальной формы. Слуги перешёптывались, что Кощей вообще нездорово относится к овалам, напоминающим ему яйцо, в котором, как известно, хранится игла, на конце которой сама его смерть. Правда, яйцо то давно уже не в утке и зайце содержится, а находится в личном тайном хранилище Кощея Бессмертного, до которого добраться можно только убив Кощея. Взаимоисключающие понятия, как вы понимаете.

Тёмно-синее платье Виринеи тихо шелестело по булыжному полу, пока она усаживалась на своё место – по правую руку от Кощея.

– Доброго тебе вечера, дочь, – скрипучим голосом поприветствовал её Кощей.

Виринея взглянула на родителя и улыбнулась:

– По какому поводу ты вновь в этом образе, пап? Снова запугиваешь кого-то?

– Ах, чёрт возьми, забыл совсем!..

Не прошло и двух секунд, как за столом уже сидел совсем другого вида и склада мужчина. На вид ему было не больше сорока лет, средней длины волосы были уложены назад с помощью воска и доходили ему до плеч, в ухе поблёскивала серебряная серьга в виде черепа с рубиновыми глазами. Мужчина был сероглаз и широкоплеч. Мраморно-белая кожа казалась почти прозрачной на вид. Одет он был в тёмно-фиолетовый камзол с серебряными и чёрными вставками.

В общем-то, глядя на Кощея Бессмертного в его истинном обличье, сложно было не понять Елену Прекрасную.

– Да на кладбище какой-то раздрай творился, – пояснил Кощей, вновь обращаясь к дочери, – Устроили там мракобесие, а мне разгребай. И ведь есть же смотрители кладбищенские, а трупы и скелеты всё равно только меня боятся. И то, когда я в “кощеевом” облике.

Виринея хмыкнула, подцепив вилкой кусок хорошо прожаренной курицы. О да, никакой гадостью, вроде сырых крыс, семейство Бессмертных не питалось! А так же в их рацион не входили ни кровь девственниц, ни старинное золото (ну напридумывают же, ей богу!).

Пюре было нежнейшим, как и любила девушка, поэтому сейчас проблемы с гаданием временно отошли на второй план, хотя от этого не становились менее важными.

Да и как отцу рассказать? Он-то с Водяным сейчас в контрах… Из-за истории с мамой – Водяной же тоже хотел заполучить её. Не знаю, любил ли он маму, но отец в любом случае её Вениамину не отдал. Столько лет прошло с тех пор, столько воды утекло (простите за невольный каламбур), да и мамы нет давно, а они так и не общаются. А ведь когда-то, судя по рассказам бабули Яги, друзьями даже были.

– Что-то ты задумчива сегодня, дочь, – Кощей, как всегда, был чрезмерно внимателен.

– Гхм… Да я… просто вечер сегодня такой – тянет на размышления.

Я ему расскажу. Но потом. Да, так лучше будет.

– Это не к добру, – покачал головой Кощей, отпивая из своего бокала, – Ну да ладно, мне с тобой поговорить нужно, Виринея.

По имени обратился. Чёрт.

Не то, чтобы Кощей дочь совсем по имени не звал, но так повелось, что как только имя её называет, так разговор непременно серьёзным оказывается. В последний раз такое было, когда Виринея с лешим поругалась, а он в отместку перестал им грибы, так горячо любимые Кощеем, поставлять. Конфликт был исчерпан, но отец тогда только и твердил: “Виринея, извинись”, “Виринея, зачем вообще было с ним связываться?”, “Виринея, смири свой нрав, до добра не доведёт”. Последнее-то вообще было странно от Кощея слышать – уж не ему про нрав говорить…