Роэл резко отпрянула назад. В своем стремлении разглядеть копию Мадонны она действительно увлеклась и чуть не ступила на магнитный пол, совершенно позабыв о обитателе камеры, который прислонясь к каменной стене, разглядывал ее с живейшим интересом.

Это был молодой мужчина в темно-синем тюремном комбинезоне, хорошо сидящем на его ладной фигуре с узкими бедрами и достаточно широкими плечами. Верхние три пуговицы были расстегнуты – там виднелась белая майка. Гладко зачесанные назад темные волосы, меловая бледность удлиненного лица с интересными и благородными, как у его отца, великого князя вампиров, чертами – его можно было даже назвать красивым… Но глаза – ярко-зелёные немигающие глаза, в которых плескалось кроваво-красное безумие, вряд ли бы позволили это сделать. А уж когда Леоне-младший улыбнулся, первое впечатление и вовсе было разрушено – его передние зубы оказались окованными серебром. Так что ее мысли о крокодильей пасти были не так уж и далеки от истины. Но девушка все равно не испугалась. Наоборот, постаралась лучше вглядеться в него, чтобы запомнить и описать потом каждую деталь облика.

– Но вы же нашли в себе силы предупредить меня об этом, мистер Леоне, – проговорила Роэл сдержанно. – А значит, возможно, не совершили ничего плохого, если я все-таки переступила эту черту?

Она ни капли в это не верила. Но должна же была как-то ответить, чтобы оправдать свою глупую и опасную оплошность!

– Это вряд ли… Когда рядом появляется кусок хоть и не самого умного, но свежего мяса, я перестаю себя контролировать, – Гаспар облизал кроваво-красные губы острым языком и Роэл передернуло. – Одной олениной или лосятиной сыт не будешь, правда ведь?

Роэл открыла рот, чтобы ответить на грубое оскорбление, но осеклась. Психиатры так себя не ведут. Они разговаривают спокойно и размеренно, даже если на самом деле им хочется огреть пациента чем-то тяжелым.

– Но, тем не менее, вы проконтролировали себя и меня предупредили, – сказала девушка, пытаясь казаться спокойной.

– Считай, тебе повезло, – бесцеремонно перебил Леоне и, отлипившись от стены, медленно подошел прямо к оранжевой черте, прищурившись, разглядывая девушку. – Ну, котеночек, и кто же ты у нас будешь такая?

– Роэл Харт, стажер с Кафедры Судебной Психиатрии, Буковенский Княжеский Университет, – ровным голосом представилась Роэл и протянула свои корочки так, чтобы он мог прочитать, но в то же время не тыкая ими ему в лицо. – Я проведу с вами несколько бесед, если не возражаете…

– Стажерка? – переспросил Леоне и взгляд его задержался на ее вырезе – там, где поблескивала на сливочной коже тонкая серебряная цепочка. – Разумеется, я не возражаю, птенчик. Даже более того, думаю, мы с тобой весело проведем время. А то тут с развлечениями туго, сама понимаешь…

Цепочка уходила под рубашку и Леоне никак не мог увидеть висящий на ней ключик, но Роэл едва удержалась, чтобы не потрогать кулон, проверить на месте ли эта крошечная подвеска, которую девушка не продала бы ни за какие деньги мира.

Но, как оказалось, внимание Гаспара привлекла вовсе не цепочка, а одежда Роэл:

– Ты знаешь, что с этой прической и в этой рубашке выглядишь, как деревенщина? – с интересом спросил он. – Тебе бы еще лопату и можно отправляться убирать хлев! Где белый халат? Где этот символ чистоты, спасения и высокого доверия? Или ты не собираешься меня спасать?

– Таких глобальных целей руководство кафедры передо мной не ставило, – ответила Роэл негромко. – Но если бы вы пошли мне навстречу, мистер Леоне, я попыталась облегчить ваше положение, насколько у меня хватило для этого знаний.