– Сначала в офис, а потом отвезёшь мою дочь домой.

Девушка мысленно приготовилась к очередной тираде отца.

– Лена, – его голос прозвучал подозрительно спокойно. Она насторожилась. Обычно такая реакция не влекла за собой ничего хорошего. – В этот раз ты полностью подорвала моё к тебе доверие.

Ха! Как будто он безмерно доверял ей раньше…

– Сегодня в газетах все заголовки будут кричать о том, что сын Юрия Юсупова, депутата Государственной думы и политического деятеля, спровоцировал аварию, находясь в состоянии алкогольного опьянения и под действием запрещённых веществ, – Буровитский бросил убийственный взгляд на дочь. – Пострадавший мужчина в данный момент находится в коме, и его состояние расценивается как стабильно тяжёлое. А после последует обмывание твоих и моих костей. И не важно, что не ты – виновница аварии. Журналистам только повод дай, и они, как изголодавшиеся стервятники, вцепятся во что угодно, а ты подкинула им такой увесистый кусок мертвечины! Понимаешь, какой урон понесёт моя репутация?

Лена продолжала молчать.

– Ты понимаешь или нет?

Она слегка махнула головой. Получай свой грёбаный кивок!

– Я решил, и это не обсуждается, что до твоего переезда в Испанию тебе нужно уехать из Москвы. Исчезнуть, чтобы про тебя забыли на время.

– Я улетаю в Барселону через полтора месяца. Не вижу смысла…

– Я не давал тебе слова! – рявкнул Буровитский. – Ты даже не представляешь, к кому мне пришлось обратиться и сколько отвалить денег за то, чтобы ты не проходила свидетельницей по этому делу. Так что скажи спасибо! И не смей больше пререкаться! Завтра тебя здесь быть не должно!

Лена отвернулась от отца и отрешённо посмотрела в окно автомобиля. Она не хотела, чтобы он увидел её перекошенное злостью лицо. Они ехали по Пресненской набережной к одной из высоток, в которой находился офис компании Буровитского. Лена считала секунды, чтобы остаться одной. Ещё пять минут. Пять минут, и он выйдет из салона.

– Хорошо! – Лена проигнорировала его последнее предупреждение и спокойно, насколько это было возможно в данной ситуации, произнесла: – Я как раз вчера приняла предложение Хлое погостить у неё этим летом в Париже.

Её университетская подруга француженка на самом деле звала её в гости уже третье лето подряд, но Лена каждый раз откладывала поездку.

– Ты думаешь, после того, что произошло этой ночью, я поглажу тебя по головке и отправлю отдыхать в Европу? По-твоему, ты это заслужила?

Лена ничего не ответила. В её глазах читался немой вопрос: «А куда ты хочешь меня сплавить?»

– Думаю, тебе будет полезно оставить на время свои дорогие привычки, включая наркоту, клубы и неуправляемое окружение с праздным образом жизни!

– Ты сам выбрал для меня это окружение и образ жизни! Что? Не помнишь, как отсеивал все мои неугодные тебе знакомства? Про Макса тоже забыл? Забыл, как восхищался подходящей партией? Да, ты, папочка, дальше своих интересов и своего носа не видел и не видишь до сих пор! Всё должно быть по твоей указке! Как же мне не хватаем мамы!

– Не приплетай сюда мать! Если бы она была жива, то вряд ли бы одобрила твоё поведение.

– Если бы… – с грустью в голосе протянула Лена. – Но ты ещё её и похоронил в сотнях километров от Москвы! Я даже не могу её навестить! Зачем?

– Это была воля твоей матери! Она сама пожелала быль погребённой рядом со своими родственниками!

– А обо мне ты подумал? Ты вообще когда-нибудь задавался вопросом, что я чувствую? Чем живу?

– По-твоему, что я делаю сейчас? Или мне нужно было оставить тебя в обезьяннике вместе с бомжами и проститутками?