– Куда он?! – заорал один из вышедших из коттеджа. – Там же товара на миллионы!

– Нам-то что? – спокойно отреагировал второй. – Бабки получили. Это уже не наше дело.

– Водила может адрес назвать! – крикнул третий. – Он, сука, запомнил…

– Все будет нормально, – заверил их отряхнувший джинсы Молодой и побежал к поднимавшемуся с земли скуластому.

Остановив «Газель», Денис забрался в кузов. Там стояли ящики с яблоками. Переставив три ящика, он увидел край чемодана. Вытащил его, открыл и выматерился. Чемодан был наполнен пакетами с белым порошком.

«Похоже, влип, – думал Калмыков. – Наркота – это серьезно. Вот суки! И не заикнулся никто. Я бы не поехал. Поэтому и не говорили. – Вздохнув, Денис сел на ящик с яблоками и достал сигарету. Увидел идущий на скорости „опель-кадет“. – Похоже, неприятности начнутся сейчас», – буркнул он. Сунув руку в карман, вытащил пружинный нож. Отведя руку за спину, нажал кнопку. Иномарка, не снижая скорости, прошла мимо. Денис выматерился. Закрыл нож, сунул его в карман. Повернувшись, посмотрел в кузов и снова выругался. Задернул брезент, застегнул зацепы и пошел к кабине. Сел за руль, не закрывая дверцу, закурил. Увидел в зеркальце заднего обзора «Волгу» с шашечками, усмехнулся. Замигав правым поворотником, такси остановилось. Из машины выскочили Молодой и скуластый и бросились к кабине «Газели».

– Долго же вы! – усмехнулся Денис.

– Ты! – заорал Молодой. – Да я тебя!..

Калмыков ногой отбросил его назад.

– Хорош тебе, – недовольно буркнул скуластый.

– Бульдог, – с дымом выдохнул Денис, – о наркоте разговора не было. Если бы я знал…

– Поэтому и не сказали, – перебил его Бульдог.

– Ставки повышаются, – пробормотал Денис. – Я имею в виду оплату.

Молодой, сдерживая ярость, рывком открыл дверцу и сел. Бульдог с облегченным вздохом последовал за ним.

– Илья! – всплеснула руками пожилая женщина и заплакала.

– Теть Люсь! – улыбнулся Илья. – Слезы зачем? Я это. – Он осторожно обнял женщину за плечи и прижал ее к себе.

– Илья, – шмыгнула она носом, – а я ведь похоронила тебя. Ты же как уехал…

– Живой я! – прогудел Илья. – Можешь ущипнуть, если глазам не веришь. Ей-богу живой. – Отступив, треснул себя в грудь кулаком.

– Илюша, – тетя Люся обвила его шею руками, – где же ты был? Ведь как мать похоронил, так я тебя больше и не видела. Писал бы хоть изредка. А то ведь как в воду канул. Пропал, и все.

– Погоди, теть Люсь, ты, значит, деньги…

– Получала каждый месяц. И все время из разных городов. Так деньги, они и есть деньги. Спасибо, конечно, но ведь хоть бы приписал чего.

– Ну извини. Теперь обязательно буду приписывать что-нибудь. Да не мастер я письма писать, – вздохнул он. – Матери и то, сама знаешь, писал не часто.

– Так я же не прошу у тебя подробностей. Жив-здоров, и все.

– Ладно, теперь обязательно писать буду. Как сама-то? Сейчас вроде вам пенсию стали платить. А свет так же отключают?

– Как зима подходит, так начинают. Мы уж куда только не обращались! За свет платим, а поди им докажи…

– Это перед выборами коммуняки очки набирают. Мол, при коммунистах все со светом жили, а вот пришли к власти демократы…

– Проходи, – сказала тетя Люся. – Я сейчас щец разогрею и курочку зарублю. Ты ведь погостишь? – с надеждой спросила она.

– Пару деньков побуду, – обрадовал ее Илья.

Вскочив, Михаил рванулся к двери. Борис посмотрел в окно. Михаил подбежал к остановившемуся у почтового ящика почтальону. Через минуту Михаил вошел в дом. Сумрачно посмотрев на Бабича, махнул рукой и подсел к столу.

– Может, к Тоне съездим? – предложил Борис.