Но сегодня она вдруг подумала: нет, этому пора положить конец. Хватит быть жертвой, уже достаточно того, что умер кот, и больше она не допустит, чтобы какая-то старая идиотка третировала ее. Неправильно это и недостойно. Сэмми был настоящим бойцом, достойным чертогов Валгаллы, он даже ворота сумел одолеть – те, которые она не могла открыть столько, сколько помнит Тропу, а это с самого детства, а она что же?

Звонки в дверь следовали непрерывной чередой, и Сима набрала номер полиции. Долго втолковывала сердитой девушке на другом конце провода, что происходит, а потом вдруг заплакала от бессилия и отчаяния и оттого, что вот кот был бойцом, а она не может справиться с ситуацией без полиции, а полиция все не едет и не приедет, наверное. Потому что у нее полно других, более важных дел, чем соседские склоки, где пока нет даже завалящего трупа.

– Эй, не реви, слышишь? – Девушка-оператор сбавила тон. – Кот умер – это ужас, конечно. Каждый день, говоришь, бабка является скандалить?

– Да. Вот в дверь звонит, слышите?

Звонки подтверждались ударами в бронированную дверь.

– Это она так ломится?!

– Да. Если не открою, то до вечера будет торчать под дверью, звонить, орать на весь подъезд, другие жильцы потом на меня косятся…

– На тебя, а не на нее?!

– Ага. – Сима шмыгнула носом. – А мне на работу…

– А работаешь где?

– Много где… – Сима вздохнула. – Я работаю переводчиком на нескольких фирмах.

– Переводчик, значит… – Девушка-оператор вздохнула. – Ладно, не реви, сейчас что-то придумаем, продержись минут десять, сможешь?

– Десять – смогу, а дальше мне на работу. А открою, эта идиотка ринется на меня, а если случайно ее толкну…

– Да, чуть тронешь – беды не оберешься, она тебя по судам затаскает. Тут же появятся врачи, сердечный приступ, телесные повреждения обнаружатся, и прочее. Я знаю таких граждан, не открывай ей, наряд уже едет. А с каких языков переводишь?

– С датского, польского, чешского и норвежского.

– Ого!

– Да, это не очень распространенные языки, так что моя работа вполне востребована.

– И в брачных агентствах работаешь?

– В двух.

– Слушай, как там тебя… Сима, да. Ты мне оставь номер своего сотового, есть разговор. Меня зовут Таня, Логуш Таня. Я позвоню тебе, если можно, очень надо.

– Пиши…

Сима диктует номер своего сотового, и Таня записывает, деловито сопя в трубку.

– Мне тебя сам Бог послал, не иначе! Слушай, а ты сегодня вечером что делаешь?

Вечером Сима собиралась поехать туда, где оставила вчера своего кота. Но не говорить же об этом незнакомой девушке. А другой правды все равно нет.

– Ты на машине? Я заканчиваю в шесть, сможешь подъехать ко мне? Слушай, я знаю, что это наглость с моей стороны, но нужно позарез, а где мы еще пересечемся?

– Ладно, заеду в шесть. Только дай мне свой телефон, чтоб я могла позвонить.

– И то правда. Я тебе сейчас звякну… Вот, звоню. Номер определился?

– Ага. Я позвоню. Ой, там что-то происходит.

– Так иди, смотри, потом расскажешь.

Таня хихикнула и отсоединилась, а Сима побежала к двери. В глазок видно, как двое патрульных оттаскивают Анну Мироновну от ее двери, а третий поднимает руку к дверному звонку. Сима вздохнула и открыла. Анна Мироновна, завидев ее, рванулась из рук патрульных, но те крепко держали ее, и только затрещал застиранный фланелевый халат.

– Твой кот сегодня утром нассал у меня под дверью! – Анна Мироновна попыталась достать Симу ногой, но патрульные крепко держат ее. – Ты мне за все заплатишь, тварь! Всю ночь танцульки, мужиков водишь, шалава, я…

Дверь напротив открылась, и на пороге показался плотный коротко стриженный мужик лет сорока, в джинсах и обтягивающей майке.