Я сбросила скорость до десяти километров в час. Ехать все равно придется – мне надо попасть в Псков к утру. Да и ночевать в чистом поле в этой местности сейчас небезопасно – можно и не проснуться утром. Хотя вроде бы оживленная трасса, большие деревни…

Но я прекрасно чувствую могильный холод межвременья, ласковую и сладкую мглу дня мертвых. Этот туман не развеять и не объехать. И Е77 в любой момент может оказаться проселочной дорогой без домов по бокам. И я даже не замечу поворота в никуда. Может быть, стоило остаться в Изборске, куратор в музее уговаривал меня не рисковать ночной поездкой по такой дороге и в такое время. Но что-то манило меня обратно, в Псков. Я не смогла объяснить это ни куратору ни себе, просто села за руль и повернула ключ. Самайн, вообще – не лучшее время для путешествий. Для обычного человека. Но кто сказал, что это относится ко мне тоже? Две клинические смерти в анамнезе перечеркивают нормальность, даже если она выдавалась при рождении. И день мертвых уже много лет – мой день. Я вижу и слышу прошлое и будущее, я связываю их в один клубок, чтобы весь следующий год вязать из этой пряжи свою жизнь. От Самайна до Самайна. Я всегда живу между берегами реки забвения. Но именно в этот день вижу мост и могу зайти на него. Может быть, я увижу тех, кто давно ушел и больше никогда не вернется. Если они захотят. Может быть, зыбкая картинка покажет что-то из будущего – предупредит и обезопасит. Вечность плавно ведет меня по моей дороге, не отпуская на другой конец моста. Наверное, я что-то не успела сделать, что-то сказать, с кем-то встретится. Не знаю. Я давно не спрашиваю – почему. Я принимаю происходящее как есть.

Тень через лобовое стекло заставила меня резко нажать на тормоз. Скорость была не большая, но дорога в ледяной каше, машину понесло. Я вцепилась в руль и лихорадочно вспоминала уроки экстремального вождения. Лет пять назад близкий друг силой привел меня туда и заставил пройти все – от и до. Ноги сами собой вспоминали на какие педали жать, руки крутили руль без участия головы – наверное, курсы все-таки были хорошими. Машина встала как вкопанная на краю обочины. Или это уже было что-то иное?

Маленькая ладошка стучала в боковое стекло. Я замерла. Стук не прекращался. Закрыв глаза, я нажала на кнопку стеклоподъемника. В салон машины потянуло холодом и туманом. И прелой травой и еловыми шишками. Приехали, не иначе как кикимора какая в гости зовет.

– Открывай глаза сестра, я не обижу.

Голос как будто детский. Осторожно выдохнув, я открыла глаза. У боковой двери машины стоял мальчик лет десяти. Как из фильмов про классическую русскую деревню – светлые волосы, голубые глаза, холщевая рубаха. Ага. Под снегом. Только вот снег на него не падает. Он отдельно, а снег отдельно.

– Я не боюсь, что ты меня обидишь. Кто ты?

– Конечно не боишься, ты уже умирала два раза в этом круге. Чего тебе боятся. Мне нужна твоя помощь. Раз уж ты сумела сюда зайти, я просто обязан попросить тебя. Помоги мне не умереть.

– Тебе? Но раз ты здесь, значит уже ушел с того берега.

– Нет. Сегодня Самайн, ты забыла? Я могу быть и там, и здесь. Как ты сейчас. Но я там – в этом круге, не верю ничему, не слышу предостережений, если и дальше так пойдет – то на следующей неделе я уйду. А мне нельзя. Я должен сделать то, зачем пришел в этот раз. Помоги мне не уйти.

– Но как, если ты там ничего не слышишь?

– Так ты же вернешься. Я не прошу тебя ничего мне там рассказывать. Ты просто не должна отпустить меня именно в ту ночь из дома. Хочешь привяжи, накорми снотворным, не знаю, напои до беспамятства. Я не должен сесть за руль и вообще не должен выйти из дома. А когда ночь пройдет, все понемногу выправится, и я смогу исполнить что должен – я это видел сегодня. Я стоял здесь и ждал – может кто-то сумеет перейти к нам. И ты смогла. Это знак. Помоги мне.