Не очень понятны ожидания, что в империи, которая образовалась как империя, жила тысячу лет как империя и унаследовала все то плохое и все то хорошее, что было в предыдущих первых двух Римах, возникнет почему-то система демократии, которая является порождением бюргерских государств: Голландии, Британии, Соединенных Штатов. Российское общество изначально другое, и поэтому у него ничего не получалось с демократией, парламентом, партиями их типа. Строя систему, у которой нет корней, мы пытаемся построить нечто, не имеющее основы на местной почве. До той поры, пока люди, которым нужна демократия не как символ и платформа для политического туризма, а как конечный результат, не осознают реальность, в которой важны не символы, а сухой остаток, в котором населению будет хорошо жить, результат будет таким же. Бессмысленно пугать сытых, уверенных в будущем и удовлетворенных своим настоящим людей «полицейским государством». Стоит подумать, где лучше жить – в сверхсвободной Гватемале или в абсолютно полицейском Сингапуре. Будут голосовать за Сингапур. Не нравится? Есть возможность подобрать себе другой народ… До той поры, пока демократия не вырастет на местных корнях естественным путем, результат будет таким же. Безусловно, хороши сами по себе в перспективе реальные представительность, демократия и парламент, но до той будущей светлой поры система будет развиваться по своим законам, тем самым, по которым она развивалась предыдущую тысячу лет, что с ней, впрочем, и происходит помимо всех о ее будущем споров.

Российская специфика – доминирование столиц. Один мегаполис мирового класса и одна бывшая имперская столица – тоже мирового класса, но сильно поношенная, неплохое наследство, полученное от Российской империи и СССР. Поскольку период феодальной раздробленности, когда каждое княжество обустраивало свою столицу собственным дворцом, собором, театром и музеем, в отечественных весях был давно, ожидать в России равномерного распространения урбанизации, как в Германии или Италии, не приходится. Да и просторы этому не соответствуют. География, наряду с историей, многое определяет. Россия за Уралом – что-то вроде Канады, основное население которой сосредоточено на узкой полосе территории у юго-восточной границы с США, и не совсем понятно, с чего ради все это огромное пространство должно быть равномерно заселено и обустроено – да и кем? Аналоги – те же Соединенные Штаты, Бразилия и Аргентина заселены – точно так же неравномерно, хотя отличия от отечественной ситуации есть. Во-первых, почти все, что там есть городского, сосредоточено на побережьях. Во-вторых, если говорить о Соединенных Штатах, то в центральной части этой страны незаселенные просторы сопоставимы с нашими, но ее тихоокеанское побережье заселено и обустроено не в пример России. И в-третьих, если говорить о США и Канаде, которые для России куда более предпочтительный пример обустройства, чем Португалия, которую мы догоняем по доходам на душу населения, эти страны обладают на порядок более развитой дорожной сетью, в том числе в северных районах, вплоть до Аляски и глубинных районов Скалистых гор. Трансокеанское шоссе от Чукотки до Владивостока, в идеальном случае соединенное с японской и китайской дорожными сетями, а в перспективе уходящее на Аляску (что технологически возможно уже сегодня), сильно помогло бы обустройству российского побережья внутренних морей Тихого океана. Пока что это побережье, в отличие от Японии, Китая, США или Канады, представляет собой «пустынный дикий брег», украшенный анклавами Находки, Магадана и Петропавловска-Камчатского. Впрочем, на дату написания настоящей книги и по России невозможно проехать по нормальной современной автостраде ни от Астрахани до Кавказских Минеральных Вод, ни от Смоленска или Брянска до того же Владивостока. Американцам для того, чтобы проложить по стране дороги того уровня, который есть у них сейчас, понадобилась Великая депрессия. Немцам – Гитлер. Итальянцам – Муссолини. Интересно, чего ждем мы? Говорить об этом еще и еще раз – себя не уважать. Бессмысленно, однако, ожидать чего-то нового при сегодняшней цене вопроса в переводе на километр дорожного полотна, даже если демонстративно забыть о его низком качестве, опирающемся на устаревшие еще при советской власти стандарты.