Денег хватает только на сомнительного вида пирожок и стаканчик чая, который я выпиваю залпом. Выпечка отправляется в первую же урну. Я вдруг осознаю, что мне всего не хватает. Как ребенку, у которого отняли леденец.

– Эй, ты забыла, – бежит за мной пухлая медсестричка, похожая на шарик турецкого пишмание. Такая же легкая и полная сладкого счастья пышка, улыбающаяся всему миру. Перекати-поле. У меня в груди замирает сердце. Нет. Я не узнаю маленькой напоясной сумочки, которую сует мне в руки симпатичная девушка. Не помню вообще, что этот уродский аксессуар для меня значил хоть что-то.

Я забыла, а сейчас вспомнила сильные мужские руки, и крик похожий на стон. А потом вдруг в памяти всплывает дом, и табличка на кованых воротах. И мне точно надо туда, потому что в пряничном домике меня ждет прошлое.

– Что с тобой. Может врача? – тревожно спрашивает пышечка, но я мотаю головой, пытаясь зафиксировать в памяти адрес странного особняка.

– Мне нужны деньги. На такси. Я все верну, – чащу я. Очень надеясь, что меня не пошлют к черту, как последнюю побирушку. – Я вспомнила адрес.

Девчонка мнется, и я ее понимаю. Просто не может сказать, что раз бросили меня умирать одну, то я там не нужна. Там, куда так тороплюсь.

– Все верну. До копейки, с процентами, – пытаюсь сыграть на жадности, но выгляжу глупо. Есть люди— альтруисты, которые готовы снять последнюю рубашку и осчастливить весь мир. Эта малышка явно из таких.

Спустя полчаса такси тормозит у особняка. Странно, в первый раз он показался мне огромным. Но не страшным. Сейчас чувствую обратное. Пасторальный дом дышит проклятьем.

Чистый детский смех несущийся со стороны дома, заставляет меня вздрогнуть. Неужели я ошиблась. И воспоминания всего лишь морок.

– Бабушка, смотри.

В небо взлетает огненно-красный воздушный змей. Именно такой я видела во сне, похожий на всполохи пламени. Маленький мальчик, которого я вижу сквозь решетчатый забор бежит по дорожке. Я знаю его. Я чувствую притяжение, похожее на магию.