– Что же мне делать, почтенная Мать? – состроил я самое благоговейное выражение лица, какое смог.

– Вот скажи, Эскул? – просипела, откашлявшись Эраинн. – Я похожа на дуру?! – и тут же мне снова стало трудно дышать. – Почему ты считаешь, Холиен, что можешь мне врать!? Мне, Матери Дома!

– Но я не врал, клятва тому подтверждением! – сдавленно ответил я.

– Не врал? Ты просто не сказал мне всей правды, щенок. Вы, Холиены, готовы врать и изворачиваться, предавать свой род. Вам хумансы дороже единокровных детей леса!

Ну, достала старуха! А, гори оно всё огнём! Я сосредоточился, закрыл глаза и активировал очищение из Школы Воды с резким гортанным выкриком. Дышать сразу стало легче, а узница откинулась на решётку, закрыв лицо ладонями, зашипела:

– Я это запомню, щенок! – прохрипела она, – а ты непростой Рейнджер… Откуда у тебя знание Маги Воды такого уровня?

– Я ученик Арна Дан Холиена. И не тебе меня пугать, Эраинн. Что тебе сделали Холиены? Ты еле сдерживаешься, и если бы не цепь, я уже валялся мёртвым на этой гнилой соломе.

– Арн?! – голос узницы стал на полтона ниже. – Он ещё жив?.. И ты его ученик… Значит всё-таки хумансы в чём-то бывают правы, и судьба существует, – голос её стал ещё мягче, из тела альвы словно выпустили весь воздух.

В наших камерах на некоторое время воцарилось молчание. Честно говоря, я был озадачен такой переменой. Эх! С деда не слезу! Эту историю он мне должен теперь разъяснить обязательно.

– Эскул, сынок, что ты у них взял? Мне можешь говорить смело. Ученику Арна я никогда не сделаю ничего плохого, клянусь Деревом! – странно, но если бы не темнота, я мог поклясться, что Эраинн плачет. Эта железная эльфийка плачет? Ничего не понимаю! – Я знаю, сынок, что такое Жемчужина Последнего Шанса. Слишком долго живу на свете, чтобы не знать.

– Да я и сам ещё не рассмотрел толком, барахло всякое, пара мечей, ну может из стоящего – ларец деревянный, даже сундучок, выглядит дорого, – удивляясь сам себе, пробормотал я.

– Опиши мне его, – от шёпота эльфийки потянуло могильным холодом.

– Ну, серенький, такой, деревянный, из мелорна…

– Из чего?! – мне показалось, что от её шёпота рухнет потолок.

– Из мелорна, из мелорна, Эраинн.

Я смотрел в её синие глаза и ничего не понимал. Ну дорогая вещь. Ну кощунство над всеми этими эльфийскими заморочками. Ну орать-то зачем?

– Эскул ап Холиен, ты самый большой идиот из всех жителей Большого Леса, которого я встречала в своей жизни. Да и, наверное, уже не встречу, – её спокойный голос резко контрастировал со взглядом, которым эльфийка просто пригвоздила меня к полу тюремной камеры. – Надеюсь, ты его ещё не открыл?

– Нет, конечно. Когда? У меня и времени-то не было. Да и не открывается он. Нет на нем ни замочной скважины, ни щели никакой, ни рычажка. Прости, Эраинн, а что он, эээ… оно такое?

– Ларец из мелорна… серый… говоришь? А ты уверен, сынок, что хочешь это знать? – помедлив несколько секунд, спросила она.

– Конечно, хочу! Просто спать не могу! – я затаил дыхание, вот за такие моменты я очень люблю Игру.

Узница как-то незаметно преобразилась. Выпрямила спину, даже попыталась пригладить спутанные волосы изуродованными руками.

– Видимо, этого не избежать, и сам Великий Альв привёл тебя сюда. Но прежде чем удовлетворить твоё любопытство, я хочу тебя спросить, рейнджер Дома Холиен. Как ты думаешь, к какому Дому принадлежу я? – улыбнулась жутким оскалом выбитых зубов эльфийка. Прямо не Мать Дома, а настоящая Баба Яга, аж мурашки по коже. Я задумался, да, вопрос непростой. По эту сторону Джордана в Темнолесье, Светлом лесе, Изумрудной чаще и Древнем Лесу насчитывается девять Великих и больше двадцати Малых Домов. Но ни на одном из ежемесячных Советов Холиен за последний год, что странно, не говорилось о пленении или исчезновении высокопоставленных эльфов. Полномасштабной войны между людьми и эльфами не случалось уже более восьми лет. Так, мелкие приграничные стычки, ночные вылазки. Лихость молодёжь демонстрирует.