В моих планах было подарить мужу малыша, с такими же голубыми глазами и ямочками на щёчках, как у него. Но эту мечту у меня украла какая-то малолетка, которая не постеснялась прыгнуть в постель к чужому мужчине. Не посмотрела ни на что и мою жизнь разрушила до основания.

- Сможешь, Аня, - Катя тряхнула меня за плечи, - я буду рядом.

- Спасибо, - я неловко посмотрела ей в глаза. Кроме лучшей подруги у меня никого в этом мире не осталось. Мама умерла, отца я даже не знала. Самым главным человеком в моей жизни был Борис, но теперь и его не будет.

- Ну и чтобы ты не провела очередную ночь в рыданиях, сегодня ты идёшь со мной, - Катя решительно поднялась на ноги и упёрла руки в бока. Её глаза превратились в две щёлки, и нога нервно зашлёпала по полу в заношенном тапке, - хватит киснуть.

- Нет, я не могу, - хлопаю я глазами и шмыгаю красным носом.

Да что она не видит? Куда я пойду в таком состоянии? Лицо зарёванное, на голове воронье гнездо, а руки и тело дрожат в нервном припадке. Да от меня люди шарахаться будут.

- Можешь, Аня, - подруга кивает и начинает хмуро осматривать меня с ног до головы.

Я неловко поправляю на себе простой халатик и сжимаю ткань на груди. Последний месяц - это моя вечерняя униформа. Пришла с работы, накинула на себя, прихватила ведёрко с мороженым или очередной кусок пирога, которых на моей кухне теперь слишком много, из-за привычки готовить, когда нервничаю. И вперёд на продавленный диван, к пачке носовых платочков и компьютеру, жёсткий диск которого забит до отказа фотографиями и видео с Борисом. Всё что осталось от нашего счастливого брака.

И когда я стала такой жалкой?

- С этим придётся что-то сделать, - она отбрасывает прядь идеальных светлых волос с плеча и задумчиво смотрит сначала на меня, потом в сторону моего шкафа, - платье я вечером привезу с собой и туфли тоже. Ты только бельё красиво одень.

- Бельё? Это ещё зачем? – я поплотнее запахнула халат и хмыкнула носом.

- Аня, - вздохнула Катя и закатила глаза к потолку, - когда на женщине дорогое бельё, она и чувствует себя дорого.

- Тебе виднее, - нервно усмехаюсь я.

- Вот только без ханжества. То, что я эскортница здесь ни при чём, - она поправляет на себе сидящее по фигуре чёрное платье с внушительным декольте, - заеду в восемь. И хватит рыдать, пока ещё никто не умер.

- А куда мы пойдём? – на всякий случай осторожно уточняю я.

- Туда, где ты сможешь увидеть мужчин без прикрас, малышка, - Катя подхватывает свою сумочку, целует мою зарёванную щеку и оставляет в одиночестве.

Входная дверь хлопает, и я остаюсь наедине со своими мыслями.

Оглядываюсь по сторонам своей унылой тесной малогабаритной двушки, доставшейся от мамы, куда я вернулась после расставания с мужем. Ничего общего с нашей шикарной квартирой, которую я обустраивала как семейное гнездо, в самом центре Москвы, она не имеет. Обоям на стенах лет двадцать, в некоторых местах они уже успели выцвести и отойти от стен. Лакированная мебель ещё времён дефицита тускло поблёскивает и местами вздулась от влаги, линолеум пожелтел и растрескался, а в ванной назойливо капает кран, не давая ночами уснуть.

Жить мне придётся здесь, а в том идеальном пространстве, которое создала я, будет хозяйкой совсем другая женщина. Слёзы опять подступают, но я шумно выдыхаю и прогоняю от себя очередную волну жалости к себе.

Тащусь на тесную кухоньку и завариваю себе чашку крепкого кофе. Терпкий горячий напиток разливается внутри, и голова немного проясняется. Права подруга, хватит рыдать, пока ещё никто не умер. Вот у кого стальной характер и правильное отношение к мужчинам, так это у Кати.