После подписания в Гватемале президентами пяти центральноамериканских республик в августе 1987 года соглашения «Пути установления прочного и длительного мира в Центральной Америке» правительство Дуарте решило под видом выполнения гватемальских договоренностей выправить неблагоприятно складывающееся для него военно-политическое положение. Оно объявило амнистию политическим заключенным. Были созданы две комиссии, одна из которых должна была контролировать поэтапное прекращение огня обеими сторонами, другая – выполнение остальных пунктов гватемальских соглашений. Начались контакты с представителями Фронта национального освобождения имени Фарабундо Марти.

Однако прекращение огня правительственными войсками оказалось лишь маневром. Дуарте был вынужден пойти на встречу с патриотами не в силу готовности продвинуться вперед по пути урегулирования национального кризиса, а чтобы создать видимость выполнения гватемальских соглашений для прикрытия подготовки к новой эскалации боевых действий против патриотов. В период встречи и сразу же после нее были осуществлены переброски правительственных войск в контролируемые повстанцами районы. Одновременно активизировали свою деятельность при попустительстве властей «эскадроны смерти». Молодчики из этих эскадронов убили председателя комиссии по правам человека Э. Анайю. Двое неизвестных расстреляли его в упор, когда он вышел из дома, чтобы отвести пятерых детей в школу. В заявлении комиссии подчеркивалось, что ответственность за совершенное преступление падает на правящие круги Сальвадора. Убийцы Э. Анайи – члены «эскадронов смерти», тесно связанные с режимом Дуарте и военным командованием, указывалось в документе. По имеющимся данным, Анайя в течение последних месяцев неоднократно получал анонимные угрозы в свой адрес.

Учитывая все это, ФНОФМ принял решение отказаться от участия во встрече с представителями режима в начале ноября 1987 года через посредников в Мексике. В ответ Дуарте незамедлительно обвинил Фронт в срыве процесса мирного урегулирования, а Никарагуа – в том, что она продолжает вооружать сальвадорских партизан и нарушает там самым план по установлению мира в регионе.

В статьях о Сальвадоре схватку народа с реакцией часто называют гражданской войной. Автор не хотел бы такими словами определять суть событий в этой стране. Понятие «гражданская война» подразумевает раскол нации. Но ведь в Сальвадоре практически весь народ объединен общей ненавистью к репрессивным проамериканским властям, и совершенно очевидно, что, кстати, признают и американские руководители, если бы не внешняя помощь, то правящая сальвадорская клика, которая представляет интересы горстки кофейных магнатов и финансовых олигархов, коррумпированных военных и крупных промышленников, – эта клика долго бы не продержалась.[1]

И конечно же, не выдерживают никакой критики встречающиеся иногда в западной прессе утверждения, что для Сальвадора якобы всегда было «характерно разнузданное насилие правых и левых», что оно «в крови у сальвадорцев», ведущих какую-то нескончаемую «хаотическую войну всех против всех». Все, разумеется, не так. Четко и емко смысл происходящего выразил руководитель сальвадорских коммунистов Шафик Хорхе Хандаль: «В Сальвадоре сейчас ведутся две войны: истребительная, несправедливая война североамериканского империализма и местной реакции против нашего народа, а с другой стороны – справедливая война сальвадорской нации за освобождение от жестокого, почти пятидесятилетнего гнета правой диктатуры, за демократические свободы, независимость и социальную справедливость».