Война, как вы понимаете, господа, теперь неизбежна, и князь Цицианов, воспитанный воевать в суворовской наступательной манере, решил не дожидаться подхода вражеских сил к Грузии, а бить неприятеля первым. Павел Дмитриевич верит в высокие боевые качества русских солдат и их командиров, коим здесь нет равных в боевой выучке и в стойкости. Нам приказано начать поход на Эривань, дабы выбить у персидского шаха его верного вассала и союзника, а потом сойтись и с главным противником в большом, генеральном сражении. Не позднее чем через два дня наш полк выходит из Елисаветполя в Тифлис и там присоединяется к общему войску.

– Ну что ты будешь делать, только недавно сюда пришли, даже и отдохнуть как следует не успели, и вот опять куда-то уходить, – ворчал Савелий, приторачивая позади седла серого сукна чемодан. – Ленька, подержи немного, чтобы он не слетел, а я его пока ремнями с боков прихвачу.

– Гончаров где?! Блохин, где опять Тимоха болтается?! – закричал Сошников, влетев в конюшню. – Вот-вот уже сигнал седлать коней будет, а его все нет!

– Да сейчас он будет, Ефим Силович! Лошадь евойная уже вон наготове, под седлом стоит, – успокоил унтера Ленька. – Книги он побег отдавать егерскому капитану. Тому, который с нами на недавнем выходе был. Сию минуту уже должен вернуться.

– Ох уж эти книги! – в сердцах махнул рукой Сошников. – Вот от этой вот самой грамотности одни лишь только тревоги! Лучше бы за лошадью больше смотрел али за мушкетом и саблей!

Раздался топот и в проем конюшни влетел Гончаров.

– Тимка, зараза! – прокричал командир отделения. – Я с тебя совсем седой скоро стану! Быстро лошадь к выходу готовь! Выступаем уже!

– Так готово же все, Ефим Силович! – Гончаров подбежал к Чайке и отвязал от жерди повод. – Не извольте беспокоиться, господин унтер-офицер. Драгун Гончаров к походу готов! – и пристукнул каблуками по соломенной подстилке.

– Тьфу ты, скоморох! – сплюнул унтер и вышел из конюшни наружу.

На городских улицах было людно. Помимо Нарвского драгунского, собирались в дорогу егеря из Семнадцатого полка и гренадерский батальон. Всюду бегали вестовые, сновало с проверками начальство всех рангов, слышались команды, ругань, конское ржание и шум множества людских голосов. Ближе к обеду разнесся трубный сигнал, и взводные командиры скомандовали «По коням!».

Эскадроны шли по той же дороге, по которой полгода назад, в холод, в снег и дождь выходили из Тифлиса на штурм Гянджи. Только теперь они уже двигались на северо-запад в обратном направлении. Погода радовала. Ярко светило солнышко, все долины вокруг были в зелени, и даже горные хребты с отвесными скалами у дороги выглядели не так угрюмо, как обычно.

– Подтянись! – обернувшись, крикнул подпоручик Кравцов. – Третье отделение, прибавили ходу! Сошников, а ты выходи со своими вперед, через версту уже переправа через речку будет, перейдете на тот берег и остальных на ней прикроете!

– Отделение, рысью марш! – скомандовал унтер, и дюжина кавалеристов вынеслась вперед из взводной колонны.

У брода стояли две одноосные повозки с огромными, широкими колесами. Трое бородатых мужчин в длиннополых халатах заволновались было, завидев всадников, но при их подъезде успокоились и вежливо поклонились Силовичу, безошибочно признав в нем старшего.

– Тимоха, Ленька, проверьте, что там у них! – скомандовал Сошников, окидывая горцев хмурым взглядом. – Осип, Мишка, вам со штуцерами вон тот, дальний, склон караулить! Всем остальным – ружья на изготовку, в круговую у брода встали!