Последним аккордом его бурной деятельности стало приведение заготовки в нужный вид. Обрезав края, он убедился, что все получилось как надо, и, убрав получившуюся чашку в сумку, вздохнул:

– Все, сейчас жесть до нужного размера обрежу, и баста.

– Давай, – кивнул мастер, насторожено глядя за его движениями.

Отрезав один длинный кусок, примерно в сорок сантиметров, Мишка вырезал из другого куска два квадрата, каждый со стороной десять сантиметров, и, задумчиво покрутив в руках остатки, убрал их в сумку.

– Что не так? – не понял мастер.

– Все так. Думаю, не забыл ли чего, – вздохнул Мишка.

– Так что это вообще будет? – не сдержал любопытства мастер.

– Да даже не знаю, как это правильно назвать. Лампа не лампа, горелка не горелка. Что-то вроде светильника, на котором можно будет свинец плавить и сразу дробь да картечь отливать. Где бы еще керосину взять?

– А много надо? – подумав, уточнил мастер.

– Да с бутыль, не больше.

– Пошли на улицу, – скомандовал мастер и на ходу принялся пояснять: – Нам тут прислали на станцию десять бочек керосину для освещения улиц фонарями. А у нас тех фонарей даже в чистой части отродясь не бывало. Вот и стоят эти самые бочки без дела. Так что я тебе сейчас баклажку налью, но только ты ее под полой неси.

– Ради такого дела в зубах понесу, ежели надо будет, – пообещал Мишка, не ожидавший такой простоты решения проблемы.

Оставив Мишку на улице, мастер отпер дверь какого-то сарая и скрылся внутри. Спустя десять минут он вышел и, отдав парню жестяной булькающий цилиндр, принялся запирать дверь. Сунув добычу под полу дождевика, Мишка вежливо поклонился, поблагодарил мастера и, попрощавшись, направился к дому, попутно вспоминая, все ли нужное нашел на свалке и хватит ли ему запчастей.

Вынув из печи полосу жести шириной в ладонь, Мишка подхватил паяльник и, приложив к заготовке кусочек олова, принялся лудить ее. Не спеша покрыв всю полосу тонким слоем олова, парень отложил ее в сторону. Взяв заготовку под днище, он задумчиво осмотрел ее со всех сторон и, скривившись, сунул в печь. С интересом наблюдавшая за ним тетка, качнув головой, тихо спросила:

– Не выходит чего, Мишенька?

– Да оно бы вышло, будь у меня инструмент нормальный, – не сдержался Мишка и тут же прикусил язык.

– Так сходил бы в депо, – осторожно посоветовала Глафира. – Там мастера тебя знают, дозволили бы пользовать, что нужно.

– Да они-то дозволят, – вздохнул Мишка, вспомнив мастера цеха. – Да только и над ними начальство есть. А оно, начальство-то, не очень и любит, когда сторонние по цехам бродят. Вот и не хочется людей под беду подставлять.

Поясняя ей свои проблемы, парень с тоской вспоминал набор инструментов, оставшийся в прошлом. Окажись он сейчас тут, и половина технических проблем уже была бы решена. Ядерную бомбу им, конечно, не соберешь, но жизнь облегчить он мог основательно. Ну или сильно испортить. Особенно если вспомнить про пластиковые чемоданчики и надписи на английском языке. Увидев, что заготовка нагрелась, Мишка вытянул ее из печи и принялся вылуживать.

Закончив с этим делом, он нагрел паяльник и, сложив из полосы что-то похожее на квадрат, снова скривился.

– Мишенька, это у тебя шкатулка, что ль, будет? – не сдержала любопытства Глафира.

– Нет, мама Глаша. Это не шкатулка. Это будет лампа, – медленно ответил парень, припаивая квадрат к верхней части.

Этот онанизм с бесконечным нагреванием паяльника уже довел его до белого каления, но нужно было довести начатое до конца. Скрипя зубами от злости, парень припаял верхнюю часть с механизмом выдвижения фитиля и, подхватив молоток, принялся аккуратно подправлять края днища. От температуры жесть немного повело. Вставив верхнюю часть в днище, он сунул в горловину выгнутый кусок железной полосы, прижимая паяльный шов.