Следующие несколько минут ушли на оборудование «баррикады». Когда нагромоздил стулья противотанковыми ежами, задумался – а кто дверь-то откроет? Ась? Пришлось разобрать и перенести почти вплотную. От идеи с «цепочкой» следовало отказаться: не получалось. Ну ладно. Надо решаться. Страшно очень, честно-то говоря. Но надо, блин. Может, подождать? Пройдет кто и завалит Семеныча? Или все же, может, менты приедут? Или Дашка со своим ружьем доберется? А я пока посижу тут?

А если нет? Да и вообще пока я тут целку строю – там, как в том мультике, «все вкусное съедят». Без меня. А я тоже хочу крутым быть. Все, пора начинать.

Вынул на треть тесак, чтоб под рукой, включил «электрошвабру», положил, направив на дверь. Теперь самое интересное. Придерживая левой «электрошвабру», тянусь и выдергиваю из-под ручки двери уже освобожденный от стопора ящик, тут же отскакиваю назад. И ничего. Ручка не шелохнулась. Подождав несколько секунд – соображаю: он же замер там, стоит неподвижно и ждет.

Что делать-то? Блин… ну надо как-то открывать. Но я туда не полезу. Потому что страшно. Взяв за спинку верхний из стульев, ножкой пытаюсь нажать ручку. С третьей попытки все же получилось, и когда, щелкая язычком, дверь приоткрывается – толкаю ее вперед, тут же бросая стул и хватаясь за «швабру».

И вновь – ничего. Тишина. Дверь открылась от толчка почти полностью. С лестницы тянет холодком… и странным запахом, как ацетоном. Точно! Так от дедка и от Семеныча пахло! Так, похоже, от всех мертвяков воняет! Правда, как от девки и тетки пахло, я не помню. Но это – точно от Семеныча воняет! Тут он, гад, туточки! Притаился и ждет меня, падла. А вот хрен тебе по всей липкой морде!

Но надо что-то делать. Начинаю шуметь, ворочая стулья, потом, обнаглев, кричу в проем, на лестницу:

– Э-э-э-э, Семеныч! Скотина дохлая, а ну подь сюды, убивать тебя стану! Давай, заваливай в гости, мразь! Ща я тя угощу – заманаешься кушать!

Не-а. Не идет. Очевидно, не по статусу пригласил, обиделся. А что делать-то? Не-э-э, я туда не пойду. Уж лучше вы к нам. Подожду.

Через три минуты ожидания доходят простые мысли – мне надо жрать, пить, гадить и спать. А ему, похоже, нет. И он-то может ждать сколько надо.

И еще. Двери-то мне теперь не закрыть. Не выйдя на лестницу – не закрыть. Вот гадство! И ведь ни фига не сделаешь, НАДО как минимум закрыть… а вообще-то – по-любому его надо как-то завалить. Иначе… иначе мне пипец. Эта несложная мысль вдруг заслоняет все остальные. Да, че-то я серьезно накосячил. Лихорадочно пытаюсь что-либо придумать… О, есть одна идея.

Только недавно снятая косуха вылетает на лестницу. И тут же сбоку в нее в прыжке вцепляется Семеныч, вместе с ней влепившись в стену у лифта, – и, не удержавшись, скатывается на несколько ступеней по лестнице. Извернувшись, выпустил куртку, сообразив, что это вовсе не добыча, но прятаться вновь не стал и бросился вперед, в квартиру. Отскочив от завала из стульев, выставляю вперед «электрошвабру». Расчет оправдался: шустрый покойник влетел в прихожую – и тут же завалился, запутавшись в «противотанковом еже» из ножек стульев. Не раздумывая, ткнул своим «оружием» в оскаленную рожу. И попал. Щелкнула не столь уж и большая вспышка, лампа в прихожей задрожала светом, послышалось шкварчание… И вдруг в щитке у двери звонко выстрелил автомат, и свет погас.

В ужасе бросив ставший бесполезным «инвентарь для окончательной уборки», отскакиваю в коридор, выхватывая тесак. И в свете лампы с лестницы вижу, что Семеныч лежит, обмякнув, на груде стульев, подрагивая, как закоротивший заяц-энерджайзер. Не теряя ни секунды, со всей дури луплю его тесаком в затылок. Хруст и чавканье… и хорошо, что дверь в ванную открыта. А то я еще у двери так и не прибрал. Фу, твою мать… Подумалось – ведь впервые убил человека…