– Так на чем мы остановились? – спросила она почти равнодушно.

Вера с удивлением на нее посмотрела.

Марго поймала недовольство в ее взгляде:

– Успокойся, я сочувствую. Просто быстро переключаюсь и сбрасываю ненужную информацию и негатив. Врубай.

Вера нажала кнопку, но запись опять началась сначала.

– Ох, забыла! – завопила Марго. – Не хочу! Мы так головой поедем. Давай отложим до завтра. Мне домой надо.

– Иди.

– Я придумала! Надо сделать дубль записи на айфоне. Ты сиди слушай или даже не слушай, а просто включи рекордер на телефоне. Получится дубль, которым сможем оперировать, ненужное проматывать, а важное несколько раз повторять.

– Для меня все важно, – поджала губы Вера. – Завтра созвонимся.

Вера выключила свет, легла на диван, укуталась пледом. Ее знобило. В третий раз все началось сначала: «Всем привет!».

Вера зарыдала. Из другого времени и реальности доносились слова:

«Фотографировались. На этой, или, как скажут потом, „на последней фотографии“, семья стоит стеной, тесно прижавшись друг к другу, вокруг умирающей именинницы. Сплотились, подтянулись: „Все на борьбу с болезнью!“. На самом деле, дорогая семья, вас объединил страх. Каждый из вас задает себе похожие вопросы: „Лерка тут с нами или уже нет? А потом, когда уйдет, что будет?“ Вам очень не хочется менять свои привычки, мысли, планы, оказавшись один на один друг с другом. Каждый из вас любил меня для себя и не любил для другого. Мама, ты не уставала повторять: „Куда твои глаза глядели? Твой Костя полное ничтожество!“ Последнее слово ты всегда произносила с эдаким змеиным шипением. Костик, ты тоже прав: „Твоя мама – хроническая идиотка. Не понимаю, как ты умудрилась вырасти нормальным человеком?“ Доченька, и ты конечно же имеешь право с нами не разговаривать. Сегодня 20 августа. Этот день можно проехать, хотя когда-то, во времена бессмертия, он считался важным – день рождения. Полинка подарила браслет с колокольчиками, они так чудно звенят, и сама такая звонкая, радостная, как серебряный колокольчик. Показывала наброски тайских орнаментов для ресторана. Чудо! Доченька моя, прости нашу глухоту и тупость. Никто не подозревал, что это болезнь, а не плохой характер. Так были воспитаны: „Пионер – всем ребятам пример. Будь готов – всегда готов! Утро красит нежным светом…“ А ты задергивала наглухо шторы, натягивала на голову капюшон и не могла встать с постели раньше полудня. Ночами не спала, маялась, курила до одури, подвывая и качаясь, как еврей на молитве, воткнув в уши наушники с бесконечным, тупым рэпом. Потом ушла из дому, выбросила мобильник, сумку со всеми документами и кошельком. Искали тебя долго. Нашли у бомжей – полуголую, грязную, ничего не соображающую.

Врачи поставили диагноз: острый психоз на фоне клинической депрессии. Прости, нет сил об этом…

Сейчас передохну».

Запись остановилась. Вера ждала. Прошло минут пять гробовой тишины, потом десять. Вера заволновалась, потрогала диск – он был горячим. Решила ждать, сколько понадобится. Прошел час, другой – тишина. Неожиданно для себя уснула. Спала до утра глубоко, без сновидений, как в черную дыру провалилась.

На рассвете тяжело пробудилась, голова трещала. Диск молчал, а телефон полностью разрядился. Еле передвигая ноги, она пошла в ванную, по дороге поставив телефон на зарядку. Сквозь шум воды вскоре услышала злобное мяуканье. Кот сидел на столе, пытаясь сбить лапой болтавшийся на шнуре зарядки айфон. Вера наорала на паршивца. Жорик огрызнулся, зашипев в ответ. На индикаторе телефона значилось, что на нем пять часов записи. Вера как-то вдруг почувствовала дикую усталость, словно не спала всю ночь. Надо было звонить Марго. Больше оставаться один на один с чужим горем она не могла.