А у самой буквально ноги подгибаются под его тяжёлым взглядом.

Громов берёт телефон, убирает его в карман, и я поспешно сообщаю:

– Вика звонила. И писала. Она беспокоится и ждёт твоего звонка.

Равнодушно фыркнув, Громов отмахивается. Кажется, он пьян настолько, что его язык не ворочается.

– Пожалуй, я пойду, – начинаю пятиться.

– Подожди, – останавливает меня босс.

Поставив бутылку на низкий столик, медленно поднимается.

– Пошли. Поможешь мне раздеться, – сухо роняет он, проходя мимо меня.

Опешив, смотрю ему вслед, не в состоянии даже сдвинуться с места.

Что он только что сказал? Он ведь несерьёзно, да?

Павел доходит до двери, оборачивается и бросает нетерпеливо:

– Я жду, София. Ты же моя помощница! Так помогай, чёрт возьми!

Заходит в дом, а я сжимаю кулаки. Ладно... Помогу. Но это будет последнее, что я для него сделаю!

Иду за ним. Громова уже и след простыл. Для пьяного у него очень хорошая координация и скорость перемещения. Поднимаюсь наверх и замечаю своего начальника возле двери по соседству с моей. До этого момента я как-то не задумывалась, что его спальня так близко, и он спит буквально за стенкой.

Павел открывает дверь и демонстративно смещается в сторону, пропуская меня вперёд. Видно, что он пышет злостью и негодованием. И меня очень беспокоит, что причиной его плохого настроения могу быть я. Я и мой отказ с ним спать.

Мне нужно уволиться.

С робостью проскальзываю в тёмную комнату босса и тянусь к выключателю, но Громов перехватывает мою руку и сжимает в своей.

– Не будем тебя смущать, – его голос звучит глухо и напряжённо.

Закрывает дверь, и мы оказываемся в беспросветном мраке.

– Я хочу принять душ, – говорит он будничным тоном и проходит вглубь спальни.

Сощурившись, пытаюсь не выпускать его из вида.

Громов открывает дверь ванной комнаты. Слышу, как включается вода.

– Соня! – зовёт меня. – Смелее. Я не кусаюсь.

Его голос звучит не игриво, а, скорее, язвительно. Вновь стиснув кулаки, приближаюсь к ванной.

Мрак рассеивается. Босс включил подсветку над зеркалом, а в душевой кабине горит свет. Здесь совсем не так мрачно, как в спальне.

– Я готов! – разводит он руками и кивает на пуговицы своей рубашки. – Начинай.

С вызовом смотрит мне в глаза. Может, ждёт, что я убегу отсюда с криками и уволюсь сама? И тогда он сможет со мной переспать?

Не знаю, что в голове у этого мужчины. Но явно что-то ненормальное!

Руки немного дрожат, когда я протягиваю их вперёд и онемевшими пальцами расстёгиваю рубашку Громова. Предпочитаю смотреть на пуговицы, а не в его самодовольное лицо. С трудом закончив с пуговицами, быстро стягиваю рубашку с плеч мужчины. Он забирает её у меня и швыряет в корзину для белья.

– Давай дальше, – командует зло и требовательно.

Сглатываю. Перевожу взгляд на брюки.

– Не строй из себя недотрогу.

– Я не строю, – зачем-то начинаю оправдываться. – Просто...

Прикусив губу, приступаю к делу. Сначала расстёгиваю ремень. А потом и молнию.

– Что просто? – спрашивает Громов, нависнув надо мной.

От него пахнет алкоголем. Поморщившись, задерживаю дыхание. А потом резко тяну брюки вниз и присаживаюсь на корточки.

Павел перешагивает через них. А я не могу подняться с пола. Ноги онемели. В горле клокочет паника.

Я хорошо вижу его член через обтягивающие боксёры. И идеальный пресс. И мощную грудную клетку. Этот мужчина может взять меня силой, если захочет. И я ничего не смогу сделать. Он как скала, а я – букашка. И физически, и эмоционально... Он меня просто раздавит.

– Ну, чего ты ждёшь? – усмехается Громов и дёргает бёдрами.