Меня пока не трогали, хотя поползновения были всё чаще.

Мне не было отведено отдельного женского места. Я должна была как солдат жить с солдатами, мыться с солдатами.

Поэтому никто не пропускал возможности принимать душ тогда же, когда принимала его я.

За последний месяц я привыкла мыться с молодыми подкачанными солдатами запрещенных террористических группировок.

Чаще всего у них уже стояли пенисы, когда они только раздевались. Они набивались толпой по пятнадцать человек в три душевых и толкались, сменяя друг друга в моей кабинке. Отстоять свое пространство было совершенно невозможно, и они терлись об меня «по необходимости».

Надо сказать, что это был особый писк у них кончить не от дрочки, а от прикосновений к моей белой, экзотической для них коже. Поэтому в душе мне порой приходил уворачиваться от толпы стояков. Удавалось не всегда.

Обступали толпой так, что моей попочки могли одновременно касаться несколько твердых больших штук.

Запросто, чтобы протиснуться в кабинку или из кабинки они могли прижаться ко мне настолько сильно, что мои набухшие соски терлись об их крепкие как стиральные доски прессы.

Парни постоянно двигались, перемещались по душу так, что я чувствовала себя в водовороте мужских тел.

Только слухи, что мою девственность хранят для Джамаля, останавливали молодых горячих бандитов от того, чтобы толкнуть меня, поставить на колени и пустить по кругу, заставляя снимать им накопленное за день напряжение.

Юсуп, с которым мы успели подружиться, старался не принимать душ со мной. По крайней мере точно не караулил меня, как остальная рота.

Но однажды, когда я уже привыкла раздеваться и мыться при посторонних я зашла в душевой отсек, а там стоял он. Все было переполнено, поэтому я осталась мыться под нагретыми на солнце струями такой редкой в пустыне воды с ним.

Юсуп моментально вспыхнул румянцем щек и отвернулся.

Я успела заметить, как его белый сухой пресс переходит в плоскость лобка. Его юное тело омывала пенная вода и дугой сливалась по его висящему вниз большому мужскому хозяйству.

Он отвернулся, но поворачиваясь, я всё равно могла краем глаза видеть, как быстро у него встает.

Это волшебное чувство, когда ты ощущаешь, что возбуждения у тебя и у твоего парня возникает с одинаковой скоростью.

Словно белый толстенький зверь, его член изящно распрямлялся на глазах. Так же кровь приливала и к моим гениталиям. Я впервые ощущала такое сильное желание. Его атлант расправил плечи. Крайняя плоть медленно сползла мантией с пунцовой головки и моему взору предстал красавец член сантиметров двадцать в высоту.

Не знаю от чего я в тот момент мокла больше: от душа или от того, что происходило у меня между ножек.

Тонкая ниточка волос от пупка спускалась к его небритому лобку.

Мне захотеось сделать моему другу комплимент и поддержать его, ведь последнее время старики часто избивали его в лагере, завидуя, что он может легко общаться со мной по-русски в обеденный перерыв.

– Юсуп, Гульфие наверняка очень повезло с тобой.

Моего среднеазиатского друга смутили мои слова, но его друзья сказали.

– ЭЭЭ он не ходить Гульфия. Юсуп девственница.

Они хохотали.

Нужно сказать, что уже спустя неделю совместного проживания, они не стесняясь удовлетворяли свою юношескую похоть руками прямо при мне. Обсуждали изнасилование пленных женщин, которых иногда нарочно для этого, а иногда на работу, привозили в наш лагерь.

Юсуп не продолжил разговаривать со мной, и я почувствовала себя глупо во всей этой ситуации. Он отвернулся и продолжил мыться, скрывая волнение от того, что я впервые нахожусь абсолютно голая с ним рядом.