Правда, до сих пор ходят легенды, будто одна из усыпальниц еще хранила тело последнего из Предшественников…

Сказав это, Сольвин улыбнулся. Провел ножнами по каменному столу, взглянул на гобелен с изображением конной охоты и неспешно добавил:

– Фанатики-нерлиты до сих пор ищут его останки. Говорят, что их вывезли и спрятали где-то в низине. Говорят, что тело Предшественника неподвластно тлению, что он и не мертв вовсе, а спит. Что однажды он проснется, и Земли Эрхегорда обретут своего истинного властителя – черную смерть. «Здесь начинается наша слава и наша погибель».

Сольвин качнул головой, будто извиняясь за то, что упомянул нерлитов с их бунтарским суеверием.

– Не знаю, был ли там Предшественник, а если был, то как избежал тления за все эти века, но под стенами, в глубине Таильской пещеры, Эрхегорд нашел главное – ямы, заполненные всевозможной утварью. Наследие Предшественников. Пластины, чаши, цепи, странного вида шары, обручи, спирали, огромные, больше похожие на оружие, гвозди и другое. Много совсем одинаковых вещей, отличающихся лишь узорами. Да, на них были узоры – тонкие черные прожилки. Все выполнено из одного металла, отдаленно напоминающего медь или потемневшее золото, но значительно более крепкого. Этот металл назвали алианитом, в честь жены Эрхегорда – Алианеллы. А наследие Предшественников назвали лигурами, что на ворватоильском наречии означает «сила».

С этого дня началась слава первого ойгура из рода Эрхегорда и вместе с тем – процветание его Земель.

Лигуры не отличались красотой, в них не было драгоценных вкраплений, но они обладали необъяснимой и часто непредсказуемой силой: влияли на природу, влияли на саму жизнь, делали сухую землю плодородной, больного человека – здоровым, укрепляли сталь мечей и щитов. Невозможно представить, сколь могущественным был народ, выковавший такие предметы. Предшественники… И по-прежнему ни намека на то, почему они исчезли, что погубило их при таком могуществе.

Вернувшись из северного похода, Эрхегорд на два года задержался в крепости Устендол. Распорядился расширить горную тропу, выдолбить в скалах настоящую дорогу, а сам занялся лигурами – тем немногим, что ему и оставшимся в живых четырем спутникам удалось вынести из Таильской пещеры, а заодно обследовал необжитые глубины Пекель-Зорда.

Узнав силу и власть лигуров, Эрхегорд распорядился раздать их своим приверженцам и наместникам городов. Так он начал укреплять и расширять свои владения.

И только Бауренгорд, родной брат Эрхегорда, воспротивился лигурам: «Однажды придет расплата. Быть может, не сейчас, а многие годы спустя, но твою славу сменит твоя погибель. Мы не знаем, как умерли Предшественники. Не знаем, сами они сотворили лигуры или, подобно нам, беспечно нашли их в горах. Но знаем, что ни лигуры, ни физическая мощь не спасла Предшественников от гибели. И мы повторим их судьбу. Только наша участь будет страшнее».

Эрхегорду такие слова не понравились. Он спешно вернулся в Лощины Эридиуса. С боем вошел в престольный Вер-Гориндор. Окончательно утвердил свою власть – объявил себя Венценосным ойгуром всех Земель.

Бауренгорд отправился в изгнание, где и собрал вокруг себя первых фанатиков – основателей ангора[15] нерлитов. Несмотря на их проповеди, лигуры быстро разошлись по городам и последующие века помогали укрощать природу Земель, строить новые крепости, покорять южные селения. Ведь и у нас, в Багульдине, хранится свой лигур.

– Что он делает?

– Укрепляет камень. Делает его крепче дианита. Такой закладывали в крепостные стены на границах. У нас заложили в основание Свирной башни; благодаря ему и, конечно, кумаранскому камню башня выдерживает напор свира, все эти века не знает ни трещин, ни обвалов. «Однажды придет расплата». «Здесь начинается наша слава и наша погибель». Быть может, расплата уже пришла? – Сольвин нервничал и потел все больше. Мокрой тряпкой тер ладони и лоб. Ослабил один из кушаков, то и дело одергивал полы рубахи. – Быть может, Эрхегорд тогда разбудил черную смерть Предшественников – силу, погубившую их и дремавшую бесчисленные века?