Вздохнув, Сольвин, опять сел в кресло. Поправил сбившийся кушак. Достал из поясной сумки ломтик ганитовой смолки, разогрел его в ладонях и бережно положил под язык. Приятно запахло сосновым лесом.
– Переселенцы пришли в теплых шкурах. В таких сейчас ходят гирвиндионцы. Они были сильны, умны, среди них было много мастеров, закаленных холодом и опасностями западных земель. Им понравились теплые, плодородные Земли Эрхегорда, тогда еще названные Зиалантиром[13]. Жестокая природа их не спугнула. Защищаясь от нее, они укрылись на горном плато Эридиуса, основали там четырнадцать селений, объединенных общим названием Вер-Гориндор. На ворватоильском наречии это означало «Новая жизнь на скале».
Тогда переселенцы и не думали управлять всеми Землями. Торговали с местными племенами и с народами Юга, боролись с ненастьями, лесными и песчаными зверьми.
Вер-Гориндор расширялся, сменял одну крепостную стену другой. Кочевники, добиравшиеся до этих мест, все чаще устремлялись к нему, а в низине, под горой, появилось несколько новых селений; они быстро признали власть Эниона Прародителя, стали выплачивать ему дань, а в ответ просили оберегать их от коварной природы с ее маргулами, летучими хвойниками, эорлитами и прочей живностью, которой в те годы было значительно больше, чем сейчас.
Но переселенцам едва удавалось защитить самих себя. Дополнительная забота была им в тягость. Тогда Энион отправил первые отряды на север – надеялся отыскать не менее щедрые, но более приветливые места. Там, где-то между Лисьим долом и Гарскими рудниками, которых тогда еще, конечно, не было, он отыскал следы древней дороги. Дороги Предшественников.
Сольвин, чуть улыбнувшись, достал кинжал из ножен. Стал медленно поворачивать гладкое лезвие, будто старался уловить в нем свое отражение. Увидеть свои глаза.
«Отчего он так боится своего гостя? Почему не позовет стражников, если уверен, что его нужно встретить оружием? Почему так рассчитывает на свой клинок и на то, что гость поначалу будет слабым?»
Гарда кинжала была украшена темными, как вечернее небо, горошинами синего гелиотропа. Подарочное оружие, едва ли бывавшее в сражениях. Да и сам хозяин подворья не выглядел опытным бойцом.
«Доводилось ли ему вообще убивать?»
– Так переселенцы узнали о Предшественниках, – говорил Сольвин, продолжая неспешно поворачивать лезвие то в одну, то в другую сторону. – Они жили здесь задолго до Эниона. В годы, когда его ворватоильские прадеды еще не построили свою первую крепость, когда еще не знали своего мастерства и только учились жить, здесь уже процветал могущественный народ.
Самым удивительным было то, что после них не осталось других следов: ни городских руин, ни остатков крепостных стен. Только дорога – расточительно широкая, будто и не дорога вовсе, а бесконечно длинная площадь из крепкого, за все эти века почти не потревоженного временем камня.
Энион решил узнать, куда ведут ее желтые, с вкраплением красных прожилок плиты, надеялся отыскать другие следы Предшественников, чтобы понять, почему они исчезли, куда подевались их города и строения.
Сделать это было непросто. Дорога часто прерывалась. Местами ее занесло земляными холмами, затянуло лесом. Она терялась среди каменных обвалов, шла по дну рек и озер.
Следопыты Эниона долго искали путь – плутали по Солончакам, в северных отрогах Хамаруданского хребта. Затем обнаружили Ардонское ущелье, через которое вышли напрямик к полям Северных Земель, к месту, где сейчас построен Онгуран.
Они гибли от диких животных, таинственных жителей чащоб, о существовании которых прежде никто не знал. Раскапывали увалы и холмы, больше похожие на старинные курганы. Теряли и находили дорогу.