- И как с ними поступят? Этим людям что-то грозит?

- Зачинщиков поймают и отправят в изоляторы. Там с ними проведут работу, и вскоре, возможно, отпустят. Остальных просто разгонят по домам.

- Но как… они же… толпа же… - я просто не находила слов, чтобы выразить всё, что творилось в этот момент в моих мыслях.

- Распылят газ… успокаивающий. Он снимет всю агрессию, и в головах всех вдохнувших появится мысль отправиться домой. Это самый мирный способ разгонять подобные демонстрации.

- И? Разве это выход? Люди опомнятся и отправятся на улицы снова! – нервно воскликнула я.

- Не отправятся. Поверь, я знаю. Повторить подобное им уже не дадут. И тогда сопротивление перейдёт в другую стадию. Вероятнее всего, скоро самые рьяные борцы за свободу начнут собирать вокруг себя соратников. Так появятся организации сопротивления. Они будут действовать умнее, чётче, слаженнее. И именно с ними у войск Союза будет самая настоящая война.

- Глупости, - проговорила я, вздохнув. – Не думаю, что до этого дойдёт. Сейчас же, по сути, ничего в нашей жизни не изменилось. Всё хорошо.

- Наивная ты моя, - усмехнулась Катя. – Просто вам пока дают время привыкнуть к новым обстоятельствам. Поверь, скоро всё изменится. Сейчас, должно быть, перекраивается система управления вашими странами, затем дойдёт черёд до системы обеспечения безопасности. А вот после этого начнётся самое интересное… и самое неприятное для людей.

- Что?

- Увидишь.

- Да говори же ты! – воскликнула я, подскочив на ноги.

Но Катя вдруг просто исчезла, голографический экран на стене потух, висящий в воздухе галути стал прозрачным… а через мгновение приоткрылась дверь, и в мою комнату заглянула мама.

- Ты чего кричишь? – спросила она, осмотрев меня с ног до головы. Видимо, мой хмурый, напуганный вид её всё-таки впечатлил, потому она спросила: - Что-то случилось?

- Нет, - ответила я спокойнее. – С Леркой по телефону говорила. Ты же знаешь, какой она может быть вредной. Вывела меня из себя.

- Ясно, - кивнула мама. – Пойдём ужинать. Папа и ребята сегодня задержатся. Лёша тоже будет поздно. Сказал, что у него важная встреча. Так что мы с тобой остались вдвоём.

Я сказала ей, что спущусь через пять минут – только переоденусь. Но едва мама покинула комнату, прямо из воздуха соткалась спокойная, как танк, Катя.

- Так и что же должно скоро произойти? – спросила я, напоминая, на чём закончился наш с ней разговор.

- Ничего страшного. Всё в пределах законов Союза, - с невозмутимым видом произнесла она, прогуливаясь по комнате.

- И всё же?

- Ты слишком остро на всё это реагируешь.

- Скажи.

- Нет.

- Скажи мне! Немедленно! Иначе…

- Нет у тебя подходящей кислоты, чтобы меня растворить, - самодовольно бросила девушка. – И нигде ты её теперь не достанешь. А я не буду говорить о том, что тебе пока рано знать. Всему своё время.

И как я её ни пытала, какими карами ни грозила, она всё равно ничего не стала пояснять. Просто заявила, что это как-то касается перестройки системы образования. Как ни странно, но такое объяснение меня успокоило. Я-то давно уже доучилась, а значит, эти перемены в нашей семье могут коснуться только моего младшего брата Лёшку. Он как раз сейчас числился на пятом курсе. Считай – выпускник.

Это я и сказала Кате. Но она в ответ только изобразила тяжёлый вздох и одарила мня очередным непонятным взглядом.

- Ты ошибаешься, Александра. Но я не стану ничего тебе рассказывать. Может быть позже, но точно не сейчас. Просто знай: всё, что будет происходить, приведёт к лучшим результатам. Сейчас для всех людей самая безопасная позиция – не противиться переменам.