Эрагон надеялся во время совместного путешествия побольше узнать об Арье, но пока единственное, что ему удалось, это смотреть на нее сколько угодно. Он никогда прежде не делил с нею трапезу и был очень удивлен тем, что она прихватила с собой какую-то особенную еду. Оказалось, что она в рот не берет мяса. Когда Эрагон спросил ее, почему, она ответила:

– Ты тоже больше не захочешь есть плоть живых существ, когда завершишь свое обучение. Может быть, только в редчайших случаях.

– Это еще почему? С какой стати мне отказываться от мяса? – нахмурился Эрагон. – Я очень его люблю.

– Я не могу объяснить это тебе сейчас. Ты сам все поймешь, когда мы доберемся до Эллесмеры и ты начнешь учиться.

Эрагон, впрочем, довольно быстро забыл об этом разговоре. Сейчас же им владело одно желание: увидеть, наконец, цель их долгого пути под землей. Он бросился к открывшемуся проходу и оказался на гранитном выступе, нависавшем прямо над озером. Внизу, футах в ста, сверкала в лучах восходящего солнца вода, казавшаяся пурпурной, и, как и в озере Коста-мерна, заполнявшая всю горную лощину целиком – от одной горы до другой. В дальнем конце озера брала свое начало река Аз Рагни и, извиваясь меж скалистых утесов, текла на север, к Беорским горам.

Справа горы казались совершенно пустынными, хотя на них он разглядел несколько утоптанных троп, а вот слева… Слева открывался вид на столицу гномов, город Тарнаг. Гномы умудрились превратить гранитные скалы и незыблемые, казалось бы, склоны Беорских гор в бесчисленные террасы. Нижние террасы служили главным образом для земледелия, там виднелись темные полукружия возделанной земли и жилища, построенные, насколько мог судить Эрагон, исключительно из камня. Верхние же террасы были почти сплошь застроены разнообразными зданиями и часто связанными между собой переходами, и всю эту гигантскую пирамиду венчал большой белый с золотом купол. Казалось, весь город представляет собой просто ступени огромной лестницы, ведущей к этому куполу. Поверхность его сверкала, как полированный лунный камень – молочного цвета кабошон, возложенный на вершину серой горы.

Орик предвосхитил вопрос Эрагона, пояснив:

– Это Кельбедиль, величайший из наших храмов; там же обитает и Дургримст Кван – клан, члены которого являются слугами и посланниками богов.

«Они что же, правят Тарнагом?» – спросила Сапфира.

Эрагон повторил ее вопрос вслух, и Арья, проходя мимо, сказала:

– Нет, этот клан хотя и очень силен, но весьма малочислен, несмотря на все свои магические способности и связь с загробным миром… Я уж не говорю о том, сколько золота в их сокровищнице. Тарнагом правит Рагни Хефтхин – Речная Гвардия. Мы остановимся у вождя клана Кван – Ундина.

Когда они следом за эльфийкой спустились с гранитного выступа и ступили под сень странных шишковатых и кривоватых деревьев, плотным покрывалом окутавших плечо горы, Орик шепнул Эрагону:

– Ты не особенно ее слушай. Она уже много лет в ссоре с Дургримст Кван. Каждый раз, когда она бывает в Тарнаге и разговаривает с кем-то из жрецов, вспыхивает очередная ссора, причем настолько свирепая, что и кулл испугался бы.

– Арья с кем-то ссорится? – удивился Эрагон.

Орик с мрачным видом кивнул:

– Я мало что об этом знаю, но слыхал, что она весьма сильно расходится во мнениях с членами Дургримст Кван относительно тех верований, которым они посвятили свою жизнь. Похоже, эльфы отнюдь не всегда придерживаются своего принципа «просить помощи лишь у воздуха и шепотом».

Эрагон, глядя в спину Арье, шедшей впереди, пытался угадать, справедливы ли слова Орика, и если справедливы, то во что же верит сама Арья. Он глубоко вдохнул чистый воздух и постарался выбросить все это из головы, наслаждаясь запахом мхов, папоротников, лесных деревьев и теплыми лучами солнца. Вокруг слышалось непрерывное гудение и жужжание пчел и других насекомых.