Чем больше Роран узнавал об Ароузе, тем яснее ему становилось, в каком отчаянном положении находился Бригман. Захват города был невероятно сложной задачей, решить которую, по всей очевидности, пока не представлялось возможным. Несмотря на то что Бригман по-прежнему не вызывал у него особой симпатии, Роран все же считал, что этот человек справился со своей задачей не так уж и плохо. Во всяком случае при подобных обстоятельствах. И взять город ему не удалось отнюдь не потому, что он был неумелым командиром – Роран как раз совершенно не сомневался, что опыта у Бригмана хватает, – а просто потому, что ему не хватало тех двух качеств, которые не раз дарили победу самому Рорану: отваги в сочетании с умением рисковать и воображения.

После этого предварительного разбора Роран, его пятеро товарищей и Бригман отправились верхом осматривать стены Ароуза и ворота с более близкого, но все же достаточно безопасного расстояния. Вновь оказавшись в седле, Роран испытывал жуткую боль, но сносил ее без жалоб.

Когда их кони выехали, цокая копытами, на выложенную каменными плитами дорогу, проходившую неподалеку от лагеря, и рысцой двинулись в сторону города, Роран заметил, что время от времени копыта лошадей издают какой-то странный звук, и припомнил, что слышал нечто подобное и в течение последнего дня их путешествия, и этот звук весьма его раздражал.

Присмотревшись, он увидел, что плоские каменные плиты, которыми была вымощена дорога, как бы инкрустированы черненым серебром; жилы этого серебра образовывали на поверхности дороги неправильный рисунок, похожий на паутину.

Роран спросил у Бригмана, что это такое, и тот проорал:

– Глина здесь плохо держит, вот они вместо соединительного раствора и пользуются свинцом, чтобы камни на месте держались!

Сперва Роран просто поверить в это не мог, но Бригман, похоже, говорил совершенно серьезно. Рорану казалось удивительным, что металл – любой металл, а тем более свинец, – может быть настолько распространен в быту, что люди щедро расходуют его на строительство дорог. Однако это было именно так, и они продолжали ехать по дороге, сделанной из камня и свинца, а вдали сиял неприступный город.

Крепостные стены Ароуза они обследовали с чрезвычайным вниманием. Но то, что их подпустили к городу на столь близкое расстояние, лишь усилило ощущение того, что город этот действительно неприступен.

Роран, развернув коня, подъехал к Карну. Тот смотрел на Ароуз остекленевшими глазами, и губы его беззвучно шевелились, словно он разговаривал с самим собой. Роран подождал немного, а потом спросил:

– На эти ворота, случайно, никаких заклятий не наложено?

– Думаю, наложено и не одно, – тихо ответил Карн, – но я не могу сказать точно, сколько их и какова была конкретная цель того, кто их накладывал. Мне понадобится время, чтобы узнать ответы на эти вопросы.

– Почему? Неужели это так трудно?

– В общем-то, не очень. Большую часть магических чар довольно легко обнаружить, если только кто-то не потрудился особым образом их спрятать, но даже и тогда использованная магия оставляет определенные следы, если, конечно, знаешь, что ищешь. Меня больше беспокоит то, что некоторые из этих заклинаний могут оказаться ловушками, специально поставленными для того, чтобы люди и не пытались разгадать, какие именно чары наложены на ворота. Если это так, то я, подойдя вплотную к такой ловушке, почти наверняка задену «спусковой механизм» и… кто знает, что случится тогда? Я вполне могу, например, раствориться, превратившись в лужицу прямо у тебя на глазах. А мне, в общем-то, очень хотелось бы избежать подобной судьбы.