Оказывается, Муртаг не погиб во время вторжения ургалов в Фартхен Дур. Это нападение вообще было подстроено предателями Двойниками для того, чтобы убить Аджихада, захватить в плен Муртага и доставить его к Гальбаториксу. Гальбаторикс вынуждает Муртага присягнуть ему на верность, произнося клятву на языке древних. Тем самым он превращает Муртага и его дракона Торна, недавно вылупившегося из яйца, в своих рабов. Муртаг уверен, что данная им клятва никогда не позволит ему ослушаться Гальбаторикса, хотя Эрагон умоляет его забыть о прошлом и присоединиться к варденам.

Муртаг, обретший невероятную силу, теперь вполне способен сокрушить Эрагона и Сапфиру, однако во имя прежней дружбы он решает отпустить их. Но отбирает у Эрагона меч Заррок, утверждая, что этот меч по праву принадлежит ему, как старшему сыну Морзана, и открывает Эрагону еще одну тайну: оказывается, они с Эрагоном братья, и матерью их была Селена, ставшая наложницей Морзана. О происхождении Эрагона Муртаг узнал от Двойников, а те выяснили все, копаясь в памяти Эрагона в тот день, когда он впервые прибыл в Фартхен Дур.

Совершенно ошеломленный откровениями Муртага и сведениями о столь близком родстве с ним, Эрагон вместе с Сапфирой возвращается к варденам и вскоре встречается с Рораном и жителями Карвахолла, которые прибыли на Пылающие Равнины как раз вовремя, чтобы принять участие в страшной битве с врагом. Роран сражается поистине героически, и ему удается убить проклятых Двойников.

После боя Эрагон и Роран выясняют отношения и мирятся; Роран понимает, что Эрагон не виноват в гибели Гэрроу, а Эрагон клянется помочь Рорану спасти Катрину, плененную раззаками.

Перед Эрагоном высилась темная башня; там таились чудовища, зверски замучившие Гэрроу, который был для него как отец.

Эрагон лежал на животе, прячась за редкими стеблями высокой травы, которой поросла вершина холма, за колючими кустиками и кактусами, похожими на бутоны роз. Колючая трава колола ладони, стоило ему пошевелиться в попытке получше разглядеть Хелгринд, который был похож на огромный черный кинжал, пронзивший чрево земли.

Вечерело, и среди невысоких холмов пролегли длинные узкие тени; где-то далеко на западе ярко светилась, отражаясь в небесах, поверхность озера Леона, и казалось, что вдоль линии горизонта кто-то провел сверкающую золотую полосу.

Слева Эрагон слышал ровное дыхание своего двоюродного брата Рорана, вытянувшегося рядом с ним на траве. Дыхание его, самое обычное и почти неслышное, Эрагону казалось неестественно громким, поскольку теперь слух его чрезвычайно обострился; и, надо сказать, это была далеко не единственная перемена, произошедшая в нем после прохождения эльфийского обряда Агэти Блёдрен, или праздника Клятвы Крови.

Сейчас, правда, ему было не до своих новых ощущений; он внимательно следил за длинной вереницей людей, движущихся к подножию холма Хелгринд и явно прибывших из Драс-Леоны, находившейся в нескольких милях отсюда. Во главе этой странной процессии шли двадцать четыре человека, мужчины и женщины, в толстых кожаных доспехах. Двигались они как-то неровно, да и походка у многих была чрезвычайно странная – кто прихрамывал, кто волочил ноги по земле, а некоторые на каждом шагу подскакивали и извивались; многие были на костылях, а кое-кто передвигался на четвереньках, поскольку не успевал за остальными на своих странно коротких ногах. В итоге Эрагон все же рассмотрел этих людей как следует и понял, что все это вполне объяснимо: просто у каждого из участников процессии не хватало руки, или ноги, или того и другого сразу. Их предводитель, гордо выпрямив спину, восседал на носилках. Носилки несли шестеро рабов, тела которых были обильно смазаны маслом и блестели. А позу предводителя Эрагон счел в высшей степени удивительной, ибо у этого мужчины (или женщины, этого он так и не понял) имелись только лишенное конечностей туловище и голова, на которой красовался низко надвинутый на лоб шлем в форме гребня фута в три высотой.