Отступать Денис не собирался, поэтому, вручая Свете красочный пакетик с её нехитрыми сокровищами, он натянул одну из своих обольстительных улыбок. Девушка порозовела вплоть до выреза на кофточке, а потом скороговоркой пробормотала:

– Мама все еще в больнице, ее только завтра выпишут, а я отпросилась с работы, поэтому у меня вечер свободный. Не хочешь зайти?

Больше всего Денису хотелось поехать домой и настрочить статей в свою газетёнку на месяц вперед, но разве мог он отказать?

– У тебя дома есть коллекция лютневой музыки шестнадцатого века? – спросил он, недвусмысленно улыбаясь.

Но Света юмора не поняла или просто не смотрела легендарную постановку квартета «И».

– Э-э-э-э, нет, лютневой музыки у меня нету, но есть потрясные кексы, вчера испекла.

– М-м да, предложение становится действительно заманчивым.

Кексы Дениса, конечно, не интересовали, а вот возможность узнать точный адрес Светланы его радовала.

Обиталище Кузьминых оказалось на редкость неординарным. Чего стоил один санузел, выложенный материнскими платами вместо кафеля. Вся квартира была напичкана какими-то малопонятными техническими приблудами, и Денис не мог уяснить, какую функцию несут эти штуковины – чисто декоративную или же функциональную. Люстра на кухне была собрана из дисков, но конструкция эта имела столь замысловатую форму, что Денис восхитился мастерством умельца, собравшего это дивное-диво. А в стеклянную столешницу художник вплавил провода всех цветов и оттенков так, что они образовывали странный спиралевидный узор. Денис уставился на изображение, словно бы там могло прятаться послание лично для него. Ему отчего-то показалось, что это не просто бездумная графика – это была некая схема или символ, и он требовал разгадки.

– Это всё Виталины работы, – пояснила Света, ставя на чудо-стол чашки с чаем и кексы. – Я же говорила, он был очень талантлив. Правда, вот со вкусом у него была беда, так свои железяки любил, что всю квартиру ими захламил. Но мы не выбрасываем, это все, что нам с мамой от него осталось.

Насчет Виталиного вкуса Денис со Светой может и поспорил бы, если б не знал, что большинство девушек предпочитает в интерьере цветочки в сочетании с плюшевыми мишками. Как-то сам собой всплыл образ Кати – скромный, неброский. А потом её квартира, без игрушек, цветов и прочей девчачьей мишуры.

Они долго пили чай, болтая о всяких пустяках. Потом Света показывала комнату брата – сосредоточение проводов, железяк и пластика, этакое киберпространство, келья программиста. Наконец, пришло время демонстрации Светиного уголка – её спальни, которую она по-прежнему делила с матерью. И вот тут Дениса уже ничего не удивило, всё было до неприличия традиционно. Две кровати, устланные пледиками из IKEA, занавесочки в цветочек и персиковые обои с птичками.

– Вот, – проговорила Света. – Тут я грущу и мечтаю, читаю книги, а иногда занимаюсь творчеством.

Денис бросил взгляд на прикроватный столик, и обнаружил там пяльца, корзинку с мулине и свернутую вчетверо схему для вышивания. Образ Светы как-то сразу сложился. Он представил её в махровом розовом халатике, сидящую на краешке кровати, она тыкает иголочкой в вафельное полотенце, а маман задает ей вопросы из кроссворда. Такое тихое, уютное, семейное счастье, лишь деструкции Виталика не достаёт.

Денис оторвался от столика и посмотрел на Свету. Она стояла посреди комнаты, неловко переминаясь и не зная, куда деть свои руки. Ее сапфировый взгляд посылал неоднозначные сигналы, и парень, несомненно, распознавал их, вот только реагировать не хотел.