Дар речи пропал. Разглядываю сестру, она одета в серые штаны и футболку, на ногах белая обувь с закрытым носом и пяткой, волосы чистые и уложены в низкий хвост, на запястье ядовито-розовая бирка. Мальчик на её руках спит, приоткрыв рот, облачен он в обычную детскую одежду. Синяя пижама со звездным небом.

Я хотела накричать на Лексу, но вся злость улетучилась, стоило мне увидеть ребенка.

– Это…

– Доми, – шепчет Лекса и подходит ко мне, обнимаю её и ребенка.

Шок постепенно сходит, и я позволяю себе протяжный выдох.

– Я тебя прибить хотела, – говорю я.

– Прости, – шепчет Лекса. – Я не могла по-другому.

Отстраняюсь и спрашиваю:

– Как Пьер взял тебя с собой?

– Он не брал. Мы действительно увиделись с ним перед тем, как он должен был уехать, я просто забралась в багажник, а потом, на пирсе вылезла. Алекс, я должна была, – сестра так трогательно смотрит на мальчика в её руках и с щемящей болью в голосе продолжает. – Я же говорила, что он жив. Ты ведь так и не поговорила с мистером Келлером, а я больше не могла наслаждаться благами жизни, зная, что моего мальчика могут обижать… а мамы нет рядом.

Уму непостижимо. Она сделала это. Моя маленькая сестра нашла своего ребенка на другом краю страны.

– Его не обижали, – говорит Джери.

Поворачиваюсь к нему.

– Барон… значит, – со злостью произношу я.

Внутри поднимается такой ураган ярости, что я с трудом заставляю себя держаться в рамках. Как он мог?!

– Так было нужно, – говорит Джери, стараясь не смотреть на меня.

– Кому? Тебе? – спрашиваю я и подступаю на шаг к нему.

У меня миллион вопросов к этому мужчине, но всё равно смотря на него, я вижу – своего отца, который безумно любил меня когда-то. Как он мог бросить меня? Как он посмел стать Бароном и совершать ужаснейшие вещи? С его приказа тысячи девушек были изнасилованы, множество детей остались без родителей. Да его душа плавает в крови тех, кто погиб, добывая ему людей.

– Ты собираешь по миру женщин и детей. Для чего?

– Это тебя не касается, – говорит он, и меня срывает с тормозов.

Смех раздирает меня на части. Истеричный и пропитанный болью.

– Не касается? – спрашиваю я, чувствую такое отторжение от человека, воспитавшего меня, что начинает тошнить.

– Прекратите, – просит Лекса.

Подступаю к Джери и смотрю на него снизу вверх.

– Барон меня очень даже касается, знаешь, что я чуть не умерла из-за твоих людей? Ты послал их по мою душу!

– Я не знал, что это ты украла…

– Украла? Да ты с ума сошел! Я спасала Лексу и Доми. Ты уже познакомился со своим внуком? Так вот его отняли от матери и увезли черт знает куда. А ты знаешь, что твои люди делали с Лексой?

Оставляю время для паузы и с такой ненавистью смотрю на Джери, что могу убить одним лишь взглядом.

– Они привезли её сюда, и если бы ты не помешала, я бы уже давно нашел её.

Джери смотрит на меня без грамма эмоций на лице. Словно всё, что он делает, это норма.

– Они изнасиловали её. По твоей вине. По твоему приказу.

Лицо Джери теряет все краски. Он переводит взгляд на Лексу, та в свою очередь твёрдо смотрит на отца. В её взгляде нет страха или паники от воспоминаний. Она словно приняла случившееся как данность прожитой жизни. Как факт.

– Не знал? – спрашиваю я. – Твою маленькую дочь насиловали с твоего же позволения.

– Алекс, прекрати, – просит Лекса, но я уже не могу остановиться. – Он всё услышал и с первого раза.

– Ты сломал жизнь не только мне, но и ей. Удобно устроился в новом мире? Никогда не думала, что ты станешь сутенером своих дочерей.

Получаю настолько звонкую пощечину, что отступаю на три шага влево.