В больнице, где работала мать Линь Ша, девочка и мать возбужденно спорили у двери в помещение, обозначенное большой красной надписью «Прозекторская».

– Я не могу выносить этот запах! – жаловалась Линь Ша, морща лоб.

– Это формалин, консервант. Он используется для пропитки тел, предназначенных для вскрытия.

– Мама, я не собираюсь смотреть, как режут человеческое тело! Я и так уже достаточно насмотрелась на печени, легкие и все остальное!

– Но ты должна узнать, где именно в человеческом теле находится тот или иной орган!

– Когда я стану врачом, разве я не смогу просто давать больным лекарства от тех болезней, от которых те страдают?

– Ша-ша, тебе предстоит стать хирургом. Ты будешь делать операции!

– Пусть мальчики становятся хирургами!

– Прекрати! Твоя мать хирург. В мире много замечательных хирургов-женщин.

Не совсем понимая, что ей делать, Чжэн Чэнь сказала, что войдет в прозекторскую вместе с Линь Ша, после чего та нехотя согласилась присутствовать при вскрытии. Девочка крепко вцепилась дрожащей рукой в руку учительницы, однако та сама чувствовала себя немногим лучше, хотя и старалась изо всех сил не выказывать свой страх. Чжэн Чэнь ощутила лицом прохладный ветерок. Стены и потолок были белые, люминесцентные лампы отбрасывали бледное сияние на стол, вокруг которого стояли дети в сопровождении двух взрослых, все в белых халатах. Единственными красками в этом мире угрюмой белизны был темно-красный объект на столе.

Взяв дочь за руку, мать Линь Ша подвела ее к столу и, указав на объект, сказала:

– Для удобства вскрытия тело нужно предварительно подготовить – снять с него кожу.

Линь Ша выскочила из прозекторской; ее начало рвать. Чжэн Чэнь поспешила следом за ней. Она хлопала девочку по спине, сама борясь с приступами тошноты, но радуясь предлогу покинуть прозекторскую и оказаться на улице, на солнце.

Мать Линь Ша вышла из прозекторской и подошла к своей согнувшейся пополам дочери.

– Прекрати, Ша-ша. Вскрытие тела – это неоценимый урок для студента-медика. Со временем ты к этому привыкнешь. Думай о трупе как об остановившейся машине, которую можно разобрать на детали. Так тебе будет гораздо легче.

– Ты тоже бездушная машина, мама! Я тебя ненавижу! – воскликнула девочка, собираясь бежать прочь. Однако Чжэн Чэнь ее остановила.

– Послушай меня, Линь Ша. Любое ремесло, не только работа врача, требует мужества. И где-то, возможно, его требуется еще больше. Ты должна повзрослеть.

Не сразу, но через какое-то время им удалось уговорить Линь Ша вернуться в прозекторскую. Чжэн Чэнь стояла рядом со своей ученицей и смотрела, как острый скальпель с тихим скрежетом разрезает мягкие ткани, как раздвигаются белые кости, открывая багрово-красные внутренние органы… Позже она гадала, что поддерживало ее на протяжении всего этого, не говоря уж о том, что поддерживало девочку, которая еще совсем недавно боялась жуков.

Весь следующий день Чжэн Чэнь провела вместе с Ли Чжипином, мальчиком, чей отец работал почтальоном. Снова и снова отец и сын проходили маршрут, по которому старший Ли ходил больше десяти лет, и к вечеру мальчик впервые прошел его самостоятельно. Ли Чжипин попробовал закрепить здоровенную сумку с почтой на своем любимом горном велосипеде, но у него ничего не получилось, и ему пришлось довольствоваться верным стареньким отцовским «Летящим голубем». Опустив седло до конца, он отправился колесить по улицам и переулкам города. Хотя мальчик выучил наизусть маршрут и пункты доставки почты, отец переживал, и они с Чжэн Чэнь поехали следом, держась от него на некотором расстоянии. Когда Ли Чжипин добрался до последней точки, почтового ящика у дверей административного здания, отец подъехал к нему и похлопал его по спине.