«Самсоны», спускаясь с холма к дамбе, прибавили скорости, и мы припустили за ними легкой трусцой. Мясник отбежал вбок, поднес к глазам висевший на шее бинокль и, водя им то вправо, то влево, осмотрел объект атаки.

– Суетятся, гады, – сообщил он, вернувшись в строй. – Окна пооткрывали, бегают... А у Королевского входа вообще что-то исключительно поганое происходит...

И невооруженным глазом было заметно, как по окаймлявшей остров стене оборонительного периметра с приземистыми башнями снуют люди, перенося на себе что-то громоздкое. Округлые, выступающие вперед бастионные башенки, как я помнил из карты Бернарда, имели каждая определенное название. Ближайшие к дамбе – Габриэля, Аркадия, Свободы и Бассе – готовились сейчас использоваться по прямому назначению, а именно: отбивать натиск супостатов в лице наших персон.

Три «самсона» один за другим въехали на неширокую дамбу и, прикрывая идущих быстрым шагом братьев, ринулись вперед. Бернард, маячивший сбоку от меня, проорал в рацию:

– Гаубица, «мириад», внимание! Боевая готовность! Цель – башни ограждения! Повторяю – башни ограждения! Огонь по моей команде! Как поняли? Прием!

Сквозь треск помех голоса старших групп прикрытия подтвердили готовность. Мясник отключил рацию, сунул ее в карман плаща и, улыбаясь по-дружески, но сдержанно, приблизился ко мне. Михаил, продолжавший питать к главнокомандующему вполне обоснованную неприязнь, как бы ненароком поотстал.

– Брат Эрик, мы с вами еще толком незнакомы, – заговорил брат Бернард, а сам при этом не сводил глаз с приближавшегося острова. – Но ваши старшие коллеги – те, которые знают вас чуть получше, – утверждают, что вы один из самых перспективных молодых командиров Братства: достаточно хитры, мыслите нестандартно и в какой-то степени можете предсказывать развитие ситуации. Что ж, когда-то и я был таким...

Бернард Уильямс получил должность командира отряда в двадцать два года (я – в двадцать четыре). Напористый, бескомпромиссный и безусловно талантливый Охотник, он уже при жизни успел попасть на страницы кадетских учебников. Признаю, мне польстила его осведомленность об обыкновенном командире обыкновенного отряда из второго десятка.

– Жаль, что в Новой Праге мы с вами так прискорбно разминулись, – продолжал главнокомандующий. – Ведь если говорить начистоту – но только это между нами! – магистр Жерар был просто-напросто тупым амбициозным кретином: подставил вас, угробил себя и людей, опозорил Корпус... К счастью, мы были недалеко и вовремя успели предотвратить дальнейшую эскалацию конфликта. Надеюсь, вы согласитесь, что там я не мог поступить иначе?

– Вы поступили именно так, как того требовала обстановка, брат Бернард, – ответил я, хотя это и не соответствовало моему настоящему мнению. – Еретики получили то, на что напросились.

– Рад, что вы понимаете меня, – удовлетворенно кивнул Мясник. – Кстати, как вы посмотрите на то, чтобы поработать со мной при зачистке в одной пятерке?

Что, интересно, я мог сказать? Ну не «нет, извините» же в самом деле?

– Вот и отлично, – проговорил брат Бернард, услыхав мое «буду весьма польщен». – Вы, я, брат Вольф и двое ваших людей на выбор почистим кое-какие закоулки этого рассадника ереси и богохульства.

Бернард отошел на другой фланг колонны, и Михаил снова догнал меня. Любопытство из него так и перло:

– Ну, и о чем поболтал с самим Сатаной?

– Тебя это обрадует. Он и Циклоп работают с нами в одной группе внутри монастыря.

– Не шути с этим...

– Даже и не думал. А что-то не так?

– Все теперь не так... – Кончики усов брата Михаила дернулись и печально повисли. – В общем, огромное тебе, батенька, человеческое спасибо! Только соберешься разгуляться на широкую ногу, как на тебе! Почему из сорока человек Первого и Пятого именно они?