Несколько иначе представляют дело некоторые древнерусские летописи, упоминающие о походе Владимира на дунайских болгар. Татищев свел воедино их показания таким образом: «Владимир собрал воинство великое, и Добрыню вуя своего призвав с новогородцы, пошел на болгар и сербы; а конные войска русские, торков, волынян и червенских послал прямо в землю Болгарскую объявить им многие их нарушения прежних отца и брата договоров и причиненные подданным его обиды, требуя от них награждения. Болгары же, не хотя платить оного, но совокупившись со сербы, вооружились противо ему, и по жестоком сражении победил Владимир болгаров и сербов и поплени землю их; но по просьбе их учинил мир с ними, возвратился со славою в Киев, взятое же разделил на войско и отпустил в домы их»[106].

В целом эти сведения безусловно заслуживают внимания, хотя бы потому, что Иоакимовская летопись затем прямо предполагает участие дунайских болгар в крещении Руси[107], а между тем, как заметил еще С.М. Соловьев, во всех известных нам летописных списках рассказ о принятии Владимиром христианства начинается сразу после рассказа о походе на болгар[108]. Эта композиционная последовательность вряд ли была бы такой устойчивой, если бы болгарские контакты Владимира ограничились одной стычкой с волжскими, или «серебряными» булгарами. Конечно, многие анахронизмы в сообщении Татищева (участие в походе торков и конных русских дружин, упоминание царя Симеона вместо Самуила) заставляют отнестись к нему с осторожностью. Однако та подробность, что Владимир обвинил болгар в нарушении прежних договоров, представляется достаточно информативной, ведь подобные соглашения у Руси были только с Восточной Болгарией, некогда признавшей власть Святослава.

Сообразуясь с известиями Яхьи и Иоанна Геометра, можно предположить, что Самуил пригласил Владимира выбить византийцев из болгарских земель в районе Нижнего Дуная. Но почему тогда наши летописи пишут о войне Владимира с болгарами, а не греками? Вероятно, это может быть объяснено тем, что отвоевание Самуилом у Византии восточноболгарских территорий носило характер гражданской войны[109]. Часть болгарской знати повела себя предательски: зять Самуила сдал

Византии важную крепость Диррахий; овладеть Видином византийцам помог местный епископ; даже брат Самуила Аарон был уличен в тайных сношениях с Василием II, за что и поплатился жизнью. Поэтому вполне возможно, что на Нижнем Дунае, в Добрудже, где влияние Византии еще со времен Цимисхия было достаточно сильно, Владимиру пришлось столкнуться с провизантийски настроенной частью местных бояр, которая попыталась с оружием в руках противостоять русскому вторжению[110].

Дальнейшие события показали, что Иоанн Геометр был провидцем, когда писал об опасности, угрожавшей болгарам со стороны «скифов», которых они приняли за «друзей». Владимир оказался ненадежным союзником для болгар и бросил их тотчас, как только Василий II протянул ему руку дружбы. Хотя верно и то, что история не поставила ему это в укор.

В 986 г. в Византии разразился очередной политический кризис, опять связанный с именами обоих Вард – Склира и Фоки.

В декабре этого года багдадский халиф вернул Склиру свободу, – по сведениям византийских писателей, в благодарность за важные услуги, оказанные им в борьбе с некими врагами халифата, однако вероятнее, что халифа подвигла на этот шаг весть о сокрушительном поражении Василия II в битве с болгарами у Траяновых Ворот. Во всяком случае, некоторые эмиры открыто поддержали новое антиправительственное выступление Склира. Встав во главе наемного войска из арабов и курдов, неугомонный вояка на всех парах устремился к восточной границе империи, где к нему присоединились армяне