Дождь к этому времени уже заканчивался и следователь распахнул окно – холодной сырой свежестью подуло оттуда, и он представил, как где-то в другой части города в это время умирает человек, очередная жертва расчётливого преступника, а вот он ничего не может предпринять, не может вмешаться, и несомненно человеку этому страшно и больно – от отчаяния и беспомощности. Ведь как в самом деле рискованно в этом нашем мире остаться наедине с друзьями, которые тебя предают, в окружении безразличных людей и тех, кто бы рад помочь и спасти, да никак не может.

В этот момент у Виталия зазвонил телефон – он подумал, что скорее всего это звонит одумавшаяся Настя, которая теперь хочет позвать его к себе. Но нет – звонила сиделка, которую он нанял для своего больного товарища.

– Он сбежал, – заверещала она тотчас в телефоне, даже не поздоровавшись. – представляете, Виталий Николаевич, больной ваш сбежал.

– Как так? – всполошился тот.

– А вот, я только вышла в кухню, чтобы сварить ему кашицы, возвращаюсь и – нету, а на столе записка.

– Записку даже оставил? – Виталий всеми силами пытался совладать с собой. – что же там пишет?

– Странная какая-то записка, просто написано, что у него ничего нет, вот так вот, прямо читаю: «У меня ничего нет». И точка – такая жирная. А пальцы-то у него как дрожат от этого Паркинсона, я думала, он и ручку-то в них удержать не может, но надо же – встать вот смог… Упадёт ведь где-нибудь бедняжка.

«Прямо в памперсе и убежал», – с насмешкой подумал Виталий, но сиделка опередила его мысли.

– А памперс снял и бросил так демонстративно прямо в коридоре. Выздоровел он, что ли?

– Да как он может выздороветь, если у него Паркинсон, эта болезнь неизлечима… Приеду я сейчас, никуда не уходите.

Виталий разогнал машину, как только мог и как было совсем нельзя ездить в городе. Однако он многое себе позволял из того, что было неприемлемо другим людям. Этот его болеющий товарищ раздражал в последнее время всё больше и больше. Никак не рассчитывал чёрт, что вся эта показуха с сиделками и вызовами скорой помощи растянется надолго. Первоначальный план его был совсем иной и теперь он досадовал, что всё пошло вкривь и вкось, точнее – через задницу, как приходилось мысленно повторять ему каждый раз при очередной складывающейся по-дурацки ситуации.

Случившееся теперь он и вовсе никак не ожидал.

Далеко ли мог убежать этот придурок?.. О многом размышлял Виталий, давно уже переставший называть этого своего бывшего товарища по имени. Подосадовал теперь, что пообещал сиделке приехать тотчас же – лучше следовало немедленно начать искать сбежавшего, потому как отправиться тот мог куда угодно: хоть в дежурную часть полиции, хоть в прокуратуру. Ведь наверняка не один только Виталий был в курсе происходящего. Но и сам подопечный догадывался – нет у него никакой болезни Паркинсона, а недуг заключается совсем в другом.

***

История этого преступления началась давным-давно…

Виталий взял в долг весьма крупную сумму денег ещё у родителей этого несчастного, но они умерли несколько лет назад, а деньги свои назад так и не получили. Сын их единственный спохватился, деньги затребовал. Но разве можно было что-то требовать у самого чёрта.

Сначала Виталий разволновался, потом – взбесился, и дальше придумал план, показавшийся ему просто великолепным. Умея превосходно готовить разные вкусные блюда, он настряпал булочки с орехами и посыпал их карамельной крошкой, подмешав в карамель предварительно битое стекло – как он знал, после такого лакомства выжить совсем невозможно, а симптомы попадания стекла в человеческий организм один в один совпадали с проявлениями болезни Паркинсона. Об этом он узнал много лет назад, когда таким вот образом погиб его лучший друг, которого роковым лакомством накормила коварная жена.