Пластиковые бутылки у них точно есть. Видела на днях.

- Ясно, - кивнул он. - Шанкар ещё раз.

- Не за что. Обращайтесь, - кивнула я в ответ, а потом, вспомнив, решила предупредить на всякий случай: -  И да, желательно дня три воздержаться от любых хмельных напитков.

- Ракшас! - возмущаясь, громко выругался Ешан. - Как так?! Послезавтра ж виджай!

- Что послезавтра? - вот тут не поняла я. 

- Праздник у нас, гуляние, - пояснили мне явно с сожалением.

- Ааа, - протяжно ответила я. Все никак не привыкну к их чудным словам и названиям. Хотя некоторые уже запомнила. Например, тот же "ракшас" - это что-то типо нашего "чёрт!". Вот теперь запомню, что значит "виджай". - И что? Праздники у вас часто, а здоровье у тебя одно.

 Пант насупился, схватил свою рубашку и шагнул к двери.

- Надо было заранее предупреждать, ведьма! - процедил он сквозь зубы.

- И что бы изменилось, ты бы отказался? - поинтересовалась, пант нахмурился, покачал головой, а я, вспомнив его последнее слово-обращение, возмущенно спросила:  - И почему это сразу ведьма? 

 Пант задержался, обернулся:

- Ты живёшь в ведьмином доме и целительством занимаешься, стало быть, ведьма. 

- Я медик, - глубоко вздохнув, ответила я.

- Не разбираюсь я в ваших ведьминских иерархиях... - "Тьфу ты!" - плюнула я в сердцах и покачала головой. - А ещё голову с лицом под этими странными решми прячешь... - продолжил он. - Никто тебя, настоящую, ни разу не видел... Скрываешь жуткие следы от запретной магии? - я машинально поправила хирургическую маску на лице, а пант вдруг шагнул в мою сторону и, заглянув в глаза, добавил: - И глаза у тебя красивые, необычные... и руки нежные такие... - он попытался взять меня за руку и уже коснулся моей кисти своими горячими пальцами, но я, почувствовав нарастающее волнение, резко отстранилась и шагнула к столу. 

 Как же, ракшас их побери, хороши и притягательны самцы этой расы: высокие, широкоплечие, кубики и шарики накачанных мышц, ни грамма жира, движения у всех плавные и волнующие, а прикосновения ласковые... А я же женщина. Нормальная женщина самого что ни на есть репродуктивного возраста. А близости с противоположным полом у меня не было так давно, что и вспоминать не хочется. Как же мне не хватает выброса окситоцина и эндорфина...

- Ладно, Ешан, иди домой, уже поздно, - ещё раз вздохнув, ответила я. – Небось, панта твоя волнуется уже.

- Конечно, волнуется... - фыркнул он. - Она в последнее время постоянно волнуется. На сносях она у меня, вот скоро должна разродиться. Я... - он бросил на меня сомневающийся взгляд, но все же спросил: - Я к тебе ее приведу, хорошо?

- Приводи, - кивнула я, - Разродим, поможем.

 Акушерство - одна из моих основных специальностей... - а потом хмыкнула, призадумалась и, не удержавшись, с усмешкой подметила: - Панта твоя на сносях, о ней заботиться надо, а ты ее нервируешь, участвуя в... кошачьих боях. 

 От услышанного Ешан резко побледнел, поиграл желваками, а потом посмотрел на меня суженными по-кошачьи зрачками и оскалился, демонстрируя тут же выросшие длинные клыки:

- Откуда знаешь?

- От верблюда, - отмахнулась я. Глаза моего пациента поползли вверх, но отнюдь не от обиды, а от непонимания, ведь кто есть такой верблюд, он, скорее всего, не знал. - Каждые выходные ко мне приходите: все израненные и истерзанные... А в прошлую субботу так еле живого, молоденького, панта ко мне под мохнатые рученьки приволокли... Без сознания был, бедолага, а на теле ни одного живого места. Потом в себя пришёл и бредить стал: про Пардусово поле, заброшенный дом на отшибе и пояс чемпиона... Поди, вас один и тот же чемпион уделывает? - с усмешкой спросила я. - Уж больно аналогичные у всех следы от когтей...