Тускнеющий мир стремительно сжимался вокруг нас, превращаясь в картонные декорации. Даже собственное дыхание стало казаться приглушённым и чужим.

Увидев знакомые очертания пригорода, стало чуть полегче. Данила улыбнулся и погладил меня по щеке, сказав, что мы всё-таки смогли добраться до места, где я родилась.

Карты больше были не нужны, дальше я сама показывала дорогу.

Мы остановились возле маминого дома. Вокруг – яблоневый сад, как будто припорошённый серой пылью.

Зараза выскочила из машины и резво побежала к дому.

Мне трудно было заставиться себя решиться и пойти. Дверь незаперта, а внутри пусто, как будто много лет здесь никто не жил.

Я вышла из дома и увидела Данила, стоящего возле машины. Покачала головой и шагнула навстречу.

Это был дневник Евы, последней женщины на Земле.

Эпилог

Ева и Данила стояли в саду, полном зелёной листвы и яблочных ароматов.

Вокруг, сколько хватало глаз, плодородная земля – то цветочный луг, то поле золотистых упругих колосьев пшеницы, то заросли крупной и спелой малины.

И ни единого человеческого следа, кроме тех, что могли оставить они сами.

В воздухе висели, как одеяло из обрывков тумана, целые облака миллионов крохотных светлячков.

Ева протянула руку и увидела, как несколько ярко-голубых светлячков сели на её раскрытую ладонь.

Сразу понял – что-то происходит. Валентин Маркович, как обычно, был скуп на комментарии, предпочитая тех сотрудников, которые сами угадывают направление мыслей начальства. У меня это получалось лучше других, так что за долгие двадцать пять лет закономерно достиг вершины внутренней служебной лестницы, стал незаменимым человеком, которому доверяют самые деликатные и ответственные поручения, не опасаясь за результат.

Молодые сотрудники из охраны называли меня правой рукой шефа, что было почти правдой, кроме немаловажного обстоятельства – все решения Валентин Маркович принимал исключительно в одиночку. Даже жена, дородная женщина с хорошо сохранившимися следами былой красоты и твёрдым характером, никогда не лезла с непрошеными советами в рабочие вопросы, предпочитая безраздельно властвовать в своих сферах, милостиво отданных ей на откуп.

Дело было даже не в неожиданном интересе к обустройству бункера, модель премиум, доработана на заказ с учётом индивидуальных пожеланий. Сам бункер, в соответствии с веяниями моды, давным-давно был имплантирован в роскошное загородное жилище недалеко от второго пневмо-кольца Москвы и включал в себя непременные атрибуты: искусственное море, теннисный корт и набор капсул виртуальной реальности на каждого члена семьи, плюс две гостевые.

Супруга Валентина Марковича, понимая значение бункера, лично проконтролировала выбор мебели, текстиля и столового сервиза, хотя всё-таки заметно надеялась, что красивая игрушка останется лишь формальным признаком элитарности её обладателей.

Тщательнейшая проверка под нагрузкой всех систем жизнеобеспечения бункера, заказанная двум разным исполнителям, отечественному и зарубежному, говорила сама за себя. Видимо, возникло в кулуарах элит нехорошее предчувствие, что линии обороны, выстроенной в начале смутных лет, может стать недостаточно.

Явно участились и полёты над Москвой, хотя шеф, подверженный слухам о заразности воздуха над жилыми районами, перенаселёнными до такой степени, что характерный запах активно существующий человеческой биомассы отчетливо ощущался даже на высоте, принятой для частного воздушного транспорта, обычно предпочитал вести виртуальные переговоры.

Сомнений нет – отчётливо запахло жареным.