Севка, допив из горла мартини, быстро разделся до трусов.

– Ты уверена, что чеснок помешает нашему взаимному полету души? – уточнил он, гарцуя на цыпочках возле хлипкой конструкции, на которой ему предстояло спать.

– Уверена. – Шуба взяла со спинки дивана розового медведя с бантом и прижала к груди. – Скажи, Фокин, ведь ты забыл, что у меня сегодня день рождения? Забыл?!

– Понятно. Обиделась! – Севка нырнул под тонкое одеяло, ощутив, как поехали по полу раскладные ножки. – Когда простишь?

– Никогда.

– Врешь. К утру моя вина покажется тебе ерундой.

– Знаешь, чем женщина отличается от мужчины?

– Она не жрет по утрам чеснок?

– Нет, она никогда не наденет трусов со словами «высохнут на жопе».

Севка захохотал. Когда у них с Шубой не было секса, то начиналась дуэль анекдотами.

– Новый русский заходит в публичный дом, швыряет сто долларов на стол.

– Мне две телки на всю ночь!

– Мужчина, извините, у нас такса пятьдесят долларов в час!

Тот постоял, подумал и говорит:

– Хрен с вами, давайте таксу!

Теперь захохотала Шуба, хотя наверняка знала этот анекдот.

– Аптека в День всех влюбленных, – подхватила она эстафету.

– Здравствуйте! Здравствуйте… – Шуба вдруг заснула на полуслове в обнимку с медведем.

Дуэли не получилось.

Севка вздохнул и… с грохотом рухнул на пол.

– Закончились! – дорассказал Севка анекдот до конца.

Разбудил Фокина телефонный звонок.

Севка с ужасом обнаружил, что уже двенадцать часов дня, что Шуба давно на работе и что спит он на полу, среди разбросанных постельных принадлежностей.

– Алле! – схватил он мобильный. – Частный детектив Фокин слушает!

– Ты что, квасил всю ночь, частный детектив Фокин? – с сарказмом спросил голос Лаврухина.

– Я падал всю ночь, – честно признался Сева.

– Откуда?

– С кровати.

Лаврухин крякнул, но не стал уточнять причины такого странного ночного поведения Севки.

– Я тут узнал кое-что из того, о чем ты просил, – бесцветным голосом сказал он.

– Докладай! – приказал Севка, хотя совершенно не был готов к восприятию информации. Он поднялся с пола и, прижав мобильный к уху плечом, начал собирать постель и придавать креслу первоначальный вид.

– У Говорухиной не было никакого любовника. Она безумно любила мужа, очень хотела детей и, наконец, забеременела, – отчеканил Лаврухин.

– О господи! – Севка замер над креслом, которое никак не хотело складываться. – Она что, еще и беременная была?

– Да. Срок совсем небольшой, месяца два, не больше.

– Муж об этом знал?

– Понятия не имею.

– Кто тебе все это рассказал?

– А ты меня к кому посылал?! – завопил Вася. – К подружкам бабкиным! Вот подружки-соседки и рассказали! Ксения Сергеевна, у которой инсульт, – бабушка по линии матери Жанны. У депутата Назарова было две жены, Жанна – дочь от первого брака. У Владимира Назарова хорошая репутация, никаких «темных дел» за ним не числится, во всяком случае, официально об этом неизвестно.

– Молодец, Лаврухин, – похвалил Васю Фокин. Кое-как наведя в комнате порядок, он пошел на кухню. – Ты еще вот что… Разузнай у своих приятелей-гайцов, в какой команде стритрейсеров гоняла жена банкира. Что там о ней говорят, попадала ли она в какие-нибудь дорожно-транспортные происшествия и вообще зачем ей это понадобилось. В общем, Вася, узнай все, что сможешь.

– Фокин, – задохнулся от возмущения Вася. – Фокин… Фокин…

– Алле, Вася, прием! – весело отозвался Сева. – Прием! Как меня слышишь?! Через пару лет я прославлюсь, и ты будешь гордиться, что работал со мной! Привет теще и ее огурцам!

– Пошел ты! – выдохнул Вася и отключился.

Завтрак, разумеется, был оставлен на столе под полотняной салфеткой. Севка умылся прямо на кухне, сделал несколько отжиманий от табуретки и только после этого заглянул под салфетку.