Трагедии Шекспира кончались гибелью героев. Но тут сошлемся на изменение времени. Белинский считал, что Гамлет и Отелло имеют счастливый конец в ощущении чувств героев.

Пушкин мечтал о счастливом конце, что, может быть, придет любовь, а может быть, он над вымыслом слезами обольется. Это поэтическое разрешение, но «Евгений Онегин» не кончен, «Война и мир» не кончена. «Война и мир» кончается сном Николеньки Болконского, сына Андрея Болконского. Но рядом споры Пьера с Николаем Ростовым. Мы видим, как благополучный Николай, человек средний, человек, который составлял большую библиотеку и не покупал новой книги, другой, пока не дочитывал старой, Николай Ростов истинный и самый страшный враг декабристов.

Лев Николаевич сам умер в последнем усилии оправдать противоречия своей жизни.

Николая Ростова не было, он был сконструирован, превосходно сконструирован, но он и есть тот средний человек, который разобьет декабристов и умрет, считая себя очень хорошим человеком. Я несколько уклонился от темы. Но цель я поставил сам. Цель будет еще обнаружена.

Покамест сделаю еще одну поправку. Великий Виссарион Белинский, автор, величие которого я узнал только к старости, восемь раз смотрел шекспировского Гамлета в исполнении великого Мочалова. Он занимался вопросом – почему трагедии в своих развязках дают удовлетворение.

А мы, между тем, начали разговор о завязках, началах и концах вещей – произведений.

О развязках, о попытках преодолеть противоречия жизни.

Аристотель говорил, что целым мы можем назвать то, что являет начало, середину и конец. Но произведение искусства, особенно литературы, не имеет или не всегда имеет начало, середину и конец. Может быть, целое нам дает музыка, может быть, целое нам дает скульптура, живопись. Это вещи как бы целые, но статуи не имеют движения.

Искусство (литература) дает целое в движении. Начало часто дается завязкой.

Гомер начинает «Илиаду»:

Что это означает?

Ахиллес не сражается.

Гнев Ахиллеса, у которого отняли женщину, полученную по дележу после победы, первоначальной победы, этот гнев – нарушение равновесия между силами троянцев и ахейцев, которые окружили их.

Литературное произведение замысливается с нарушения равновесия; эта тема проходит через всю «Илиаду».

Колеблются весы там, у богов, которые ревниво следят за равновесием. И вот сравните – стрелкой судьбы колеблются весы поденщицы, она долго жала и привезла взвешивать свою работу, она смотрит, как колеблется стрелка, и она думает – хватит или не хватит денег за долгую работу на скромный ужин для детей. Неравенство – один из законов искусства. Мы познаем жизнь в неравенстве, в сопоставлениях.

Вещи, произведения, часто начинаются с завязки. Но не всегда.

Не всегда так было. Не всегда так будет. Ребенок Эдип выброшен из родимого дома; Эдип, нарушивший равновесие рода, он сразу предназначен на несчастья, на убийство, на брак с собственной матерью. Таковы завязки – резкость сопоставления противоречий – в большинстве греческих трагедий.

Иногда в поздних вещах, в более современных вещах, завязка – это документ: наследство, завещание, или запись о покупке, или посмертное письмо, как у Теккерея.

Этот способ создания завязки и развязки традиционен.

Одна из таких завязок существует для одной из линий романа «Война и мир»: в зале Друбецкая борется из-за мозаикового портфеля с женщиной семьи Безухова, Женщины не говорят ничего друг другу, они борются молча; если бы открылись их уста, они открылись бы для брани, а в соседней комнате умирает человек, Безухов, вероятно, исторический Безбородко, великий богач, владетель документов о престолонаследии. В портфеле судьба Пьера Безухова, незаконнорожденного сына, а незаконнорожденный – это обычное обоснование для неравенства, для того, чтобы стрелка судьбы качалась.