– Дать бы тебе в морду по-мужицки, – мечтательно произнесла Лопухина и приняла ту же позу, – Коль смелая такая, дуэлировать со мной на шпагах не побоишься?

Прикусив губу, Шувалова некоторое время молчала.

– Где и когда? С удовольствием, волочайка, насажу тебя на шпагу! – ответила с вызовом.

На следующий день Вильчек, после напряженного лекционного дня, вернулся домой. Вместе с русским слугой по имени Афанасий, он занимал в доходном доме на Литейной две небольшие, опрятно убранные комнаты, с остатками былой роскоши. Внимание привлекал портрет знатного человека в одежде времен сословного восстания 1621 года с орденом Золотого Руна на груди. Портрет имел с Вильчеком известное сходство и некоторые общие фамильные черты, указывавшие на то, что этот человек его предок. Слуга встретил юношу в крайнем волнении.

– Господин Вильчек, – произнес он, принимая хозяйскую шляпу и мокрый плащ. При всем своем великолепии, поражавшем впервые приехавших в империю иностранцев и провинциалов, Петроград хорошей погодой не блистал. Облака, тяжелые и темные, медленно наплывавшие с северо-запада, двигаясь неотвратимо, словно огромное стадо бизонов в американской прерии, к обеду завладели небом, скрыв голубизну. С неба капали редкие и мелкие капли и, было понятно, что это надолго, как бы не до завтрашнего утра, – тут такое творится!

Афанасий всплеснул руками и, наткнувшись на вопросительный взгляд молодого хозяина, затараторил дальше. Вильчек не любил долгие хождения вокруг и около. Можно было и на оплеуху наткнуться.

– Молодая Лопухина, ну та… вы ее знаете, дуэлировала с графиней Шуваловой нонче утром. Так та ее проткнула. Как есть проткнула!

– Афонька, остановись, – Вильчек замер в прихожей, прикусив губу, – Теперь докладывай четко и раздельно. Откуда сие знаешь и не лжа ли это?

– Помилуйте, господин Вильчек! – вскричал слуга, – весь базар об этом только и толкует! Утром я ходил закупаться к вашему столу! Да и, – слуга метнулся в комнату, которую он делил с хозяином. Старый Вильчек был беден и на большие хоромы для сына при дороговизне Петрограда не тянул. Вошедшему следом хозяину протянул свежий номер «Петроградских вестей» Все верно! На второй странице в рубрике светские новости черным по белому значилось, что означенные девицы в нарушение императорского указа дуэлировали а Лопухина с тяжелым ранением доставлена в первую градскую больницу, считавшуюся в городе лучшей.

К чести молодого человека, нужно сказать, что он, не раздумывая ни секунды, бросился в прихожую. Как оказалось, несмотря на расставание, Лопухина была ему далеко не безразлична.

Сопровождаемый истошным криком слуги:

– А ужин, господин Вильчек, ужин стынет! – накинул на плечи мокрый плащ, на голову шляпу и выскочил из квартиры.

На улице поймал извозчика, добираться как обычно на конке или новомодном электрическом трамвае, которым не брезговал пользоваться сам Петр Великий, но времени и терпения не было.

Через полчаса Вильчек, бледный, придерживая рукой шпагу, ворвался в приемный покой больницы. Но все что он смог добиться от дежурного врача, это подтверждения, что девица Лопухина в больнице и в тяжелом состоянии. Ей проведена операция, а остальное в руке божьей. А еще Вильчек узнал, где находится отдельная палата, куда стараниями родни поместили раненную девицу, но пропустить молодого человека врач категорически отказался. Вильчек это вряд ли бы остановило, зато двое полицейских с многозначительным видом оттиравшиеся в приемном покое, заставили Вильчека, зло сжавшего губы, словно ошпаренного выскочить.